На большой реке

Помолчали. Набравшись смелости, не глядя Нине в глаза, Орлов сказал:

— А с Тамарой у меня все кончено.

— А у меня с тобой, — ответила Нина и спокойно посмотрела ему в лицо.

55

Выступали: старейший на котловане сторож Евстигней Иванович, парторг Высоцкий, водители самосвалов Костиков Илья и Грушин и от экскаваторщиков Доценко.

Говорили каждый по-своему, кто как мог. Но в словах каждого прозвучало брошенное туда, в зарубежье, за океан: не мешайте нам строить, созидать! Мы войны не хотим. Мы народ-пахарь, народ-зиждитель, народ-машинотворец, у которого рукава рабочей одежды засучены по локоть, а голова полна вдохновенных, творческих замыслов. Такой народ только вынужденно берется за меч!

Артемий Журков сказал:

— Этот год я назвал бы годом разворота стройки и годом земли. Земляной год! А знаете, сколько на наши плечи, а вернее — на плечи наших машин, выпало этой землицы переместить? У очеркистов, газетчиков, в научно-популярной литературе издавна повелся обычай укладывать для наглядности все эти миллионы и миллионы кубометров в воображаемые железнодорожные составы и опоясывать ими земной шар. Ну что ж, последуем и мы этой традиции. Могу достоверно вам сообщить, что составы, груженные землею, которую мы с вами должны вынуть и переместить за пять лет строительства, пять раз опоясали бы по экватору земной шар!..

Мне выпало незабываемое счастье, — продолжал он, — присутствовать на историческом заседании VIII Всероссийского съезда Советов, на котором Ленин впервые огласил план ГОЭЛРО, назвав этот план второй программой партии.

Как сейчас вижу... — сказал Артемий Журков. И эти его слова, слова очевидца великого исторического события, сразу же захватили внимание.

Стало так тихо, что сразу сделался слышен отдаленный шум воды, перекатывавшейся через каменную гряду банкета.

— Наша группа участников съезда, — продолжал Журков, — прибыла только что после перекопского штурма... Ну, кто постарше, кто помнит те грозные дни, тот легко представит, каковы мы были — все участники Восьмого съезда. В ватниках. В шинелях. Порохом еще пахло от всех... Зал Большого театра — он не сверкал тогда заревом хрустальных люстр. От дыхания — парок. Полушубков не снимали... Ремни, портупеи поскрипывают... Темновато было... Но будто ярчайшим светом вдруг охлынуло всех — к трибуне вышел Владимир Ильич! Нас подняло всех!.. Долго не умолкали...

...Владимир Ильич заговорил... И вот, как сейчас, вижу. Высоко поднимает товарищ Ленин какую-то книгу, зажатую в руке, — а это был том трудов комиссии по электрификации России, — и мы слышим, делегаты, звонким ленинским голосом сказанные слова... Вот они (товарищ Журков раскрыл книжечку, прочел):

«Мы имеем перед собой результаты работ Государственной комиссии по электрификации России в виде этого томика... Я надеюсь, что вы этого томика не испугаетесь...» Да, да! — воскликнул Журков, сверкая глазами. — Так и сказал: «вы этого томика не испугаетесь...»

И вдруг будто и впрямь живой Ленин бросил им эти слова, — сейчас, вот здесь, на берегу Волги, на котловане, — живой, радостный, гордый гул прошел по рядам участников митинга.

Начальник политотдела продолжал:

— У каждого из нас навеки врезаны в сердце исторические слова Ленина:

«Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны...» И вот мне выпало незабываемое счастье — видеть и слышать, как великий Ленин произносил эти слова!..

..Люди старшего поколения помнят двадцатый год. Опустошенная четырьмя годами империалистической войны, тремя годами гражданской войны и интервенции, Родина переживала разруху...

...И вот Россию в тысяча девятьсот двадцатом году посетил знаменитый английский писатель Уэллс. Автор фантастических романов. Человек, прославленный как безумно смелый фантазер в области техники будущего... Ленин принял его. Из уст самого Ленина этот господин фантаст имел счастье слышать о великом плане электрификации всей страны. И что же вынес из этой беседы прославленный писатель?.. Он вернулся в Англию и написал книжку «Россия во мгле». И «мгла» эта, видите ли, была для него столь непроницаемой завесой, что ничегошеньки не разглядел он за ней в грядущем России! Ленина он назвал в своей книжке «кремлевским мечтателем». А план электрификации России признал химерой: как же, дескать, в этой равнинной, плоской стране, где реки не имеют крутых падений, в стране разоренной, опустошенной, населенной безграмотными мужиками, — как в такой стране строить гидроэлектростанции? Много ли, дескать; это даст? Большевики — мечтатели!..

Да, большевики умеют мечтать!.. — яростно и вдохновенно воскликнул Артемий Журков и широко обвел рукой гигантские копры, дюкер и экскаваторы, чьи стрелы вздымались из котлована. — Товарищ Ленин говорил, что большевики умеют мечтать! И мы знаем, что это так. Но только наши большевистские мечты — это не воздушные замки, а это Днепрогэс, Волго-Дон, метро, новый университет на Ленинских горах, чья звезда касается облаков, это безмерно могучая индустрия и самое совершенное в мире социалистическое наше земледелие!..