На большой реке

— О, ребятки! — ласково сказала она им. — Так нельзя. Кто же так работает? Вы совсем плохо используете технику!

Малыши внимательно и доверчиво посмотрели на нее.

— Давайте-ка вместе плотины строить. Я буду у вас главный инженер. Ты — тоже инженер, — сказала она белоголовому мальчугану.

— А он кто будет? — И «русич» ткнул пальчиком в сторону своего друга.

— А он... — Нина на мгновение задумалась. — А он будет у нас начальником автотранспорта, — решила она. — Он будет машинами командовать. Возить нам стройматериалы. А мы с тобой строить. Он будет у нас называться: начальник АТУ. Будешь?

— Буду.

— А ты знаешь, что такое АТУ?

— Нет.

Нина рассмеялась.

— И согласился на такой ответственный пост!

Бутуз молчал.

— АТУ — это все машины-самосвалы вместе. Это автотранспортный участок, понял?

— Понял.

— Ну, вот и хорошо.

Дмитрий Павлович смотрел на свою юную супругу и на ее помощников, и его удивила та серьезность, с которой она взялась за «перекрытие» этого «русла». Вместо всей этой забавной возни достаточно было бы столкнуть в ручеек большой валун, нависающий над ним, и плотина была бы разом готова. Так нет же! Самосвал за самосвалом, каждый емкостью в две-три тарелки песку, подходил к месту «перекрытия».

В разгаре работ Нина, измазавшаяся в песке не хуже помощников своих, сердито глянула на мужа.

— Чем лежать, ты бы помог нам, — сказала она серьезно.

Ника так увлеклась, что, по-видимому, сама забыла, что это была только игра.

— Да я бы с радостью, но что я могу делать?

— Ты бы хоть вел учет машин!

Лебедев повиновался. Так на строительстве их «плотины» появился «учетчик котлована».

А потом его перекинули на доставку «шпунта». Это были палки, которые Нина забивала, изломав о колено, если они оказывались чересчур длинны. На ее округлых, загорелых коленях появились ссадины, а она даже и не замечала этого. Все были увлечены работой, как вдруг с берега послышался строгий голос матери «начальника АТУ», и ему срочно пришлось отбыть. Завершение работ было отложено. Но прежде чем отпустить их, Нина умыла им рожицы и дала им по кисти винограда.

— Тетя Нина! — спросил, уходя, толстощекий «русич». — А завтра ты будешь с нами играть?

— Буду, обязательно буду! — отвечала она и помогла мальчуганам взобраться на откос.

— Знаешь, — сказал ей Дмитрий Павлович, — вот сейчас я наблюдал тебя с ними и вижу, что ты и впрямь прирожденный гидростроитель. По призванию. Ты играла с ними, а сама вся преобразилась. Да нет, ты даже и не играла. Это для тебя была Волга. Ведь правда?

— Ну конечно! — призналась она. — А хочешь, я вот на этом ручейке так покажу тебе все, все главное, что там мы за эти два с половиной года сделали, что ты все поймешь. Когда ты приезжал к нам, то что же мог увидеть? Голый котлован, землю!

— Грунта́, — произнес он грустно.

— Ну, вот видишь, какой ты у меня способный гидростроитель! — Она рассмеялась. — Ну, так иди же сюда. Пусть это будет Волга...

Она присела на корточки над ручьем, вооружилась палкой и стала показывать и чертить на песке. Когда ей нужно было изобразить какую-нибудь насыпь, дамбу, она пригоршнями, не жалея рук, сгребала песок и гальки.

— Вот, вот... — приговаривала она. — Это сорок девятая дамба. Это подводящий канал. Здесь здание ГЭС. Ты помнишь, мы тогда обходили весь котлован?

— Да, да, помню. А где теперь этот твой свирепый друг, экскаваторщик этот, Орлов?

Нина вспыхнула.

— Постой, не перебивай! — ответила она. — Он здесь вот, на подводящем канале. Он и Доценко. Экскаваторы их перешли сюда... Ну, вот и сбил!

Ему показалось, что взор ее туманит слеза.

— Да, впрочем, что я! — вырвалось у нее жалобное и горькое признание. — Вот как бессильна я жалким своим словом эту бессмертную красоту выразить, — она повела рукой в сторону моря, — так и о том, что там, на Волге, у нас сейчас творится, разве же мне рассказывать?! И что можно из моих слов представить! А вот когда ты приедешь к нам опять...

И смолкла, взглянув на него.

Он отвернулся. Она поняла все и виновато взглянула ему в лицо. Лебедев отвел, почти отбросил ее руку, встал и зашагал к морю.

«Вот, — думал он, бурля резкими, большими шагами прохладную воду. — Она всем существом своим там, на Волге. Вот и проговорилась. А давно ли говорила мне о том, как будет помогать мне? «Изучу стенографию...» И вот!.. Но неужели же она всерьез, всерьез готовится снова уехать на этот свой котлован, жена моя? Ну и к черту, к черту!» — уже вслух произнес он, дразня и все больше и больше пробуждая в своем сердце мучительный гнев.