На бурных перекатах

– Я не сомневался в тебе, – удовлетворенно откинулся в кресле Кадченко. – Хорошо помню тебя по монастырю: именно такой мне чекист и нужен: жесткий, решительный, а не какая-нибудь размазня вроде Доценко, твоего нынешнего начальника. Борьба у нас идет жестокая, и слюни распускать – только себе вредить. Действовать нужно скоро: чтобы раз, два – и в дамках! Ну, а теперь в деталях, – почему-то понизил голос Остап и даже оглянулся по сторонам, как будто в кабинете мог быть кто-то посторонний: – Между нами, так сказать.

– Я слушаю, товарищ Кадченко.

– Вот тебе предписание: доставить Полуяровского и его жену сюда живыми. Но это указ сверху, товарищ Бузыкин. Я же хочу, чтобы они живыми сюда не доехали. Где отыщешь, там и прихлопни. Кому здесь охота разбираться в аферах этого антиквара? Или слушать проповеди его жены? Говорят, она уже сбила с толку многих красноармейцев своими баснями о Боге. Это тоже надо раз и навсегда пресечь. Ну, а кому я могу это поручить, как не тебе. В твоем атеизме я мог убедиться сам. Все. Какие будут вопросы?

– Дак а как же мне быть? Приказ-то один, а...

– А сделать надо по-другому. Убрать «при попытке к бегству». Не переживай, я тебя за это еще и к награде представлю. Только напарника надежного подбери. Есть на примете?

– Так точно. Надежнее не надо. Припасенко Гурьян.

– Вот и ладненько. Да, не забудь, «попытка» должна выглядеть достоверно. Сроки? Думаю, месяца хватит тебе на все про все.

– Да это нам за глаза. А что с ребенком? Сын у ней двухлетний.

– Ребенка в приют оформим. Не он первый, не он и последний. Скоро у всех верующих будем детей забирать.

Лицо Бузыкина расплылось в благостной улыбке:

– Это куда как дельно. Хоть нормальным вырастет мужик, без всякого Бога да заумных проповедей. Разрешите выполнять?

– Давай, дерзай. По исполнении доложишь лично мне. Ну, а за мной не заржавеет. Готовься шпалу примерить. А то и две кряду. Давно уже пора тебе присвоить, но сказал же – текучка с этими бумагами заела.

–*–*–*–