На бурных перекатах

– Точно? – насторожился Антон. – Почему же я об этом ничего не знаю? Ну, так это меняет дело. – И перешел на примирительный тон: – Да будет тебе, Гуря. Какие у нас с тобой могут быть ответы друг перед другом. Я это с обиды так сказал. Погорячился малость. Но и ты хорош: не разобрался, а кидаешься с кулаками. Чуть вон напрочь не зашиб, – опять потер он для наглядности плечо и присел прямо перед Гурьяном, заглядывая ему в глаза: – Ты слышишь-нет, что говорю? Она, если хочешь знать, сама меня попросила, как только догадалась, что ее муж уже «сыграл в ящик». Ей, мол, без него жизни нету. Ну, я и уважил. Характер мягкий.

«Уважил, – словно сомнамбула, повторил про себя Гурьян. – Скажи еще, что из любви ее задушил. Двуличник. Все двуличники. Все кругом ложь и двуличие. – На ум вдруг пришло слово, которое настойчиво просилось на язык. – Болото! Гнилое, вонючее болото. А она вытащила меня из него и не хотела, чтобы я возвращался туда. И я не вернусь, что бы со мной теперь ни сделали. Спасибо тебе, Ксения, за мудрость твою. За то, что открыла глаза мои»

– Теперь одному из вас надо ее куда-то сховать. Отвезти подальше и зарыть поглубже: так, чтобы и следа от нее не осталось, – донеслось до него напутствие Бузыкина чекистам. – Остальные со мной. Надо взять блатарей тепленькими, пока «малину» не сменили.

«Да ведь они все боятся ее! – встрепенулся Гурьян. – Даже мертвую! Почему? – И сам себе ответил:

– Потому что она у Бога! Потому что с ней Бог!» – Необъяснимая радость открытия волной захлестнула все его существо: он нашел смысл жизни! Он ожил!

– Как же я это раньше не понял? – невольно вырвалось у него уже вслух. Воодушевление, с каким он это воскликнул привело чекистов в недоумение. Они переглянулись: такая резкая перемена в настроении товарища только подтверждала их подозрения о его душевном состоянии. Антон же хитро подмигнул обоим, недвусмысленно крутнул пальцами у виска и спросил вкрадчиво:

– Чего не понял, Гуря? Не пояснишь?

– Что так должно было случиться. Теперь мне это ясно. Ты сказал, чтобы о ней ни слуху ни духу?

– Ну да. Видишь, уже начал соображать. А то – «живоде-ер».

– Прости, Антон. И доверь это мне. На дело я сейчас не гожусь, а похоронить похороню. Сделаю так, что никто никогда не найдет. Дайте только машину, братцы.

– Само собой, – прищурился Антон. – А справишься один?

– Не впервой хоронить, дело привычное, – заверил Гурьян. Тут он увидел выглядывавший из-под плеча Ксении кончик ремешка портупеи, шагнул, наступил на него ногой и присел на корточки.