На бурных перекатах

– В том-то и дело, что умер. Все зэки были уверены, что не без ее помощи. Ну, да это вам уже неинтересно.

– Нет-нет, ты расскажи. Кое-что меня уже заинтересовало. Итак, есть мнение, что она приложила руку к его смерти?

– Вечером того инспекционного дня он прибежал ко мне в барак и вызвал на улицу: дескать, без лишних ушей поговорить надо. Я его таким смурным, даже обреченным никогда не видел. Ну, и спрашиваю, конечно, что с ним такое. А он мне: – Чую, в последний раз мы с тобой видимся, Сеня. Много раз я смерть обманывал, на этот раз не удастся. Колючка мешает, уж больно она высокая. – И дает мне какой-то конверт. – Я хочу тебя кое о чем попросить. Сохрани это письмо до лучших времен. Оно к моему единственному близкому человеку, и я могу доверить его только тебе, потому что мужик ты верующий, под Богом ходишь, и таки передашь по назначению, а не выбросишь тут же. Если я вдруг исчезну, пошлешь по адресу, который там, внутри. Ну, не с почтой, понятно, а когда освободишься; тебе ведь лямку тянуть всего ничего осталось. Вложишь в другой конверт и отправишь заказным. А вот это деньги для тебя, – показывает другой сверток, и поскольку я заартачился, силой засунул их мне в карман фуфайки: – Бери, бери, пригодятся на первое время, как на волю выйдешь. Это не краденые, а заработанные здесь горбом: те бы я тебе не предложил. А теперь к делу: ты эту даму в комиссии сегодня видел?

– Видел, – отвечаю, – и что?

– А помнишь, что я о Бузыкине рассказывал?

– Еще бы не помнить! Все помню, конечно.