На бурных перекатах

И смутился от догадки, даже дыхание задержал: ведь совсем недавно Господь разрешил все его сомнения, и он сам себе и Богу твердо пообещал найти Ксению. А вот теперь, когда осталось только доехать до нее, начал выстраивать свою привычную логику. Видно, так уж он устроен, чтобы сомневаться. О Господи! И Лукин сделал то, что чаще всего и делал теперь в сложной ситуации: в молитве попросил Бога простить его за недоверие.

–*–*–*–

Мохнатый белый песик колобком завертелся у его ног, виляя хвостом и мешая пройти в калитку.

Лукин нагнулся, взял его на руки, и тот не преминул лизнуть его в лицо.

– Ишь, ты какой гостеприимный, – разулыбался Федор. – А вдруг я злой, а ты меня целуешь?

– Не, ты не злой, – вынырнул из зарослей лебеды у заплота худенький мальчуган лет восьми, в коротких штанишках с одной лямкой через плечо. Лукина он разглядывал с явным интересом.

– А ты почем знаешь? – удивился Федор.

– Шнурок злых сразу чует. Ему человека распознать – раз плюнуть! – гордо сообщил пацан. – К злому ни за что не подойдет.

– Вон как. Выходит, он чует, а ты – нет, раз от меня таился?

– Это я там от него прятался, а не от тебя, – шмыгнул носом мальчик, махнув рукой на лебеду. – Давай-ка его сюда. – И совсем осмелев, дотронулся до звезды на пряжке майора. – Мой папка тоже в армии. У него даже медали есть. – И не совсем уверенно добавил: – Может, скоро вернется. Вот здорово будет, да?

– Конечно, – согласился Лукин. – Ну, а звать-то тебя как?

– Меня? Марк, – охотно представился мальчик.

– А ты к нам?

– Наверное, к вам, Марк. Мама твоя кто?

– Мама? – переспросил Марк и повернулся к дому. – А вон она идет сюда. Мам, быстрее, это к тебе!

– И, звонко выкрикнув: – Шнурок, за мной, – припустил наперегонки с собачкой по безлюдной деревенской улице.

«Наверное, сестра Гурьяна, – подумал Федор, вглядываясь в невысокую женщину, спешившую к нему по узкой тропинке, разделяющей ряды аккуратных грядок по обеим ее сторонам. Она была в легком ситцевом платье с повязанным поверху фартуком, которым на ходу вытирала руки. Подошла, с опаской взглянула на пришельца.

– Вам кого? – спросила настороженно.

– А вы – Евдокия Припасенко? – спросил в свою очередь Лукин и, получив подтверждение, продолжил: – Разговор у меня к вам будет о жене Гурьяна. Кажется, ее зовут Ксения?

– Слава Богу! – с явным облегчением вздохнула Дуня, что несколько удивило его. – Я уж думала опять о Руди... – и, видимо, сообразив, что сболтнула лишнее, спохватилась: – Ой, вы ж о Ксении? Да-да, так ее зовут, так.