На бурных перекатах

– И так ладно будет, – не обиделся Владлен. – Чего ж не позволить. Возьми вон только лампу. Темень-то на дворе, хоть глаз выколи.

Как ни пытался потом художник разговорить гостя, ни за ужином, ни после него тот так и не пошел на контакт: отвечал односложно, в долгом умолчании подбирая слова для ответа. Беседа не клеилась; Полуяровский достал из кармашка жилета часы, чтобы посмотреть время, и не заметил даже, как при этом так весь и подобрался его собеседник. Сопровождаемая дивной мелодией, откинулась крышка часов, Владлен покачал головой и зевнул:

– Ну, что ж, время хоть и не позднее, но можно уже и на покой. Доброй тебе ночи, Антон. Завтра ты как: рано поедешь?

И тут хмурый путник вдруг разговорился. Несмотря на полумрак в избе, он четко разглядел эти часы на золотой цепочке. Блеснув ярким отражением тусклого света лампы, они как магнитом приковали его внимание. К тому же буквально заворожила его и прозвучавшая мелодия.

– Это что – часы такие... с музыкой? – не ответив на вопрос, облизнул он вмиг пересохшие губы. – Золотые?

– Что, никогда не видел? – удивился художник. – Золото с инкрустацией.

– Видел. Раз только, да и то мельком. У командира одного.

– Так ты что, белый? – с интересом вгляделся в него Владлен.

– Почему сразу – белый, – стушевался Антон.

– Потому что красные своего командира за такие часы сразу бы повесили. Это ведь признак буржуя.

– Я ни за кого, – после некоторого замешательства выдавил Бузыкин. Он не знал, как себя вести с этим образованным художником. – Я сам за себя.

– Тоже позиция, – сказал Владлен, и в голосе его почудилось Антону одобрение. – Хочешь посмотреть? На, полюбуйся.

Бузыкин невольно дернулся и с такой готовностью протянул руку, что Владлен лишь покровительственно усмехнулся. Но когда увидел, с какой жадностью тот рассматривает крышку и водит пальцем по гравировке на обратной стороне, ему стало немного не по себе.

Антон же, заполучив часы, буквально отрешился от мира, и чем дольше созерцал их красоту, тем яснее понимал, как трудно будет с ними расстаться. Что уже не сможет отказаться от них. Он должен их иметь!

Он то ласково поглаживал их, то, уловив отсвет лампы, играл «зайчиком» по стенам и потолку, и... сиял от восторга, как малое дитя. Ах, как они согревали его душу.