На чаше весов (СИ)

Сидя в коридоре клиники в ожидании своей очереди, просматриваю висящие на стенах информационные стеллажи, и то и дело возвращаюсь глазами к табличке на кабинете.

«Кардиолог высшей категории Акайо Като». — Значится крупными черными буквами на белом фоне. Интересно это женское или мужское имя? Японское или китайское?

Пока я гадаю, строя в своем воображении портрет заграничного доктора, из кабинета выходит девушка и с вежливой улыбкой просит меня пройти.

Девушка указывает мне на стул и садится рядом. Я оказываюсь сидящей напротив мужчины восточной внешности, неопределенного возраста, одетого в белый халат. Девушка задает вопросы, собирает анамнез, спрашивая о жалобах, тщательно все записывает, затем переводит все это врачу. Несколько минут я слушаю непонятную иностранную речь, удивляясь и гадая, как так вышло, что ведущий врач профильной клиники совсем не понимает язык страны, в которой работает.

Следующие пол часа меня слушают, берут анализы, делают кардиограмму и УЗИ сердца. Девушка-ассистент записывает под диктовку врача рекомендации, предварительно переводя их на русский язык. Я забираю бумаги и выхожу из кабинета. Направляясь к выходу из клиники, сталкиваюсь с Вероникой.

— Агата. Здравствуй. — Восклицает Вероника, приветливо улыбаясь, будто рада меня видеть. — Что ты здесь делаешь? Была у Като?

— Здравствуйте. Да. — Качаю головой я. — Он… — Машу рукой в сторону кабинета, и с озадаченным видом произношу. — Он иностранец?!

— Ох, да. Совсем не понимает по-русски… Но мы приспособились. — Кивает Вероника. — Он отличный специалист. На вес золота просто. — Вероника склоняется ближе и как бы по секрету мне сообщает. — И по стоимости золота мне обходится.

Я понимающе улыбаюсь.

— Он — японец? — Спрашиваю я, Вероника кивает. — И что он здесь делает? В смысле… здесь в нашей стране. — Хмурюсь непонимающе.

— Это все Вадим. — Машет рукой Вероника, делая большие глаза. — Он привез его сюда ради Кирюши. Не знаю какими правдами-неправдами он убедил его сюда приехать, но Акайо приехал, поставил Кирюшку на ноги, и я постаралась сделать все, чтобы он остался.

Я хмыкаю, но ничего не говорю. Даже не хочу предполагать, каким образом Вадим убедил японского врача приехать на нашу «славную» родину. Зная его методы, это вполне может быть что-то криминальное. Однако его старания для ребенка делают ему честь. Видимо, не такой уж он и плохой отец, как мне показалось.

— Ты выглядишь истощенной. — Оглядывая меня заботливым взглядом, говорит Вероника. — Какой у тебя диагноз?

— ИБС. — Отвечаю я. — Ваш чудо-врач прописал мне новые лекарства, так что, думаю, скоро поправлюсь. — Улыбаюсь я, стараясь выглядеть убедительной, но это, конечно, не правда. Надеюсь мне станет немного лучше от нового лечения, но пока я вынуждена заниматься тем, чем занимаюсь, надежда на полное восстановление почти отсутствует.

— О, я в этом уверена. На Кирюше в свое время наши врачи ставили крест, а Акайо вытащил… — С улыбкой отзывается Вероника. Ее окликают с ресепшена и она, извинившись, прощается со мной.

Мне было бы безумно интересно послушать историю Кирилла, и еще интереснее историю его родителей, — как не пытаюсь, я никак не могу представить Вадима с Вероникой и их семейную идиллию, — но расположенная к общению Вероника уходит, а у нерасположенного к откровениям Вадима нет смысла даже спрашивать.

Глава 26

Следующие дни я посвящаю восстановлению здоровья, на столько, на сколько могу, регулярно пью новые лекарства, бегаю по утрам и много гуляю. Столица заметно опустела за последние две недели: меньше прохожих, меньше машин, часть магазинов закрыта, часть и вовсе пустует. Несмотря на положительные прогнозы и убедительные заверения ученых в том, что Калидус подлежит лечению, люди продолжают покидать страну в поисках защиты, лучшей жизни, и более дешевых ресурсов. Те, кто может себе это позволить, уезжает как можно дальше. Те, кто не может, продолжает выживать. Кто-то ворует, кто-то зарабатывает, кто-то делится с соседями, кто-то отбирает последнее даже у близких. И без того расколотая страна, раскалывается еще сильнее, на сотни мелких частиц.

Мы не можем объединиться против общего врага, мы сами становимся врагами друг для друга. Возможно все дело не во властях, не в государстве и не в системе, возможно все дело в нас самих. В каждом из нас.

На днях страну буквально взорвало от новой волны потрясений. Неизвестная организация народных мстителей, называющих себя незатейливо «Организация», взяла на себя ответственность за порядок в стране, и принялась творить самосуд. В тюрьмах произошла серия убийств, замаскированных под самоубийства, из своих домов ночью при неизвестных обстоятельствах пропало двое высокопоставленных политиков. По интернету второй день курсирует наполненное злостью и презрением письмо, в котором загадочная «Организация» обещает отомстить виновным за все наши беды, и открыть людям глаза на правду.