На чаше весов (СИ)

С первого же прикосновения его губы сминают мой рот, терзают, мучают, завоевывают, подавляют. Его поцелуй не нежен, он — неистов, жесток, сладок. Он почти сбивает меня с ног. Я издаю громкий стон и тянусь к Вадиму, притягиваю его еще ближе к себе, обхватываю одной рукой затылок, другой пытаюсь стянуть пиджак.

Я приказываю себе отключиться и сосредоточиться на своих ощущениях, как бы не было сладко осознавать то, что чувствует ко мне Вадим. Я не хочу все испортить. Я хочу Вадима.

Меня трясет мелкой дрожью, мое тело ноет и тянется к нему. Наши языки встречаются, и он будто срывается с цепи. Вадим обхватывает мои бедра и прижимает к себе, так, что я отчетливо чувствую насколько сильно он возбужден. Он сжимает мое платье на спине в кулак и торопливо тянет вниз, обнажая грудь.

Настойчивые руки скользят по спине, талии, сжимают грудь.

Сладко. Больно. Обжигающе.

Вадим подталкивает меня в сторону спальни, стягивает платье с моих бедер, и когда оно падает к моим ногам, подхватывает меня под ягодицы и несет на кровать. Он неистово целует меня, изучает, ласкает. Я задыхаюсь, выгибаюсь на встречу и бесстыдно стону, шепчу его имя, забывая обо всем на свете. Забывая кто я. Кто он. И что между нами ничего нет.

Вадим рычит, кусает мои губы, и не может удержать стон, наконец проникая в меня. Я громко стону и мечусь, будто в горячке, умоляю не останавливаться, прижимаю его к себе, царапаю спину, кусаю плечи. Я не узнаю себя. Я больше ничего не понимаю. Сознание уплывает, плавится, растекается.

Каждое прикосновение — боль, ожог на моей коже, всполох искр. Каждое движение — взрыв, пожар, клиническая смерть.

На эти несколько минут мир перестает для меня существовать. Все исчезает. Есть только я и он.

И есть то, чего между нами нет.

Глава 38

Не могу сказать, что это был лучший секс в моей жизни. Я все-таки подпортила впечатления своим неуемным любопытством. Я честно пыталась заслониться от чувств Вадима, но они были слишком сильны, и я была слишком удивлена, напугана и очарована их мощью, что не смогла противиться себе самой. Я прикасалась к его эмоциям со всей осторожностью, но печальные последствия не заставили себя долго ждать. Буквально через пять минут, после того как все закончилось, меня скрутил такой острый приступ головной боли, что даже в глазах потемнело. Я выбралась из крепких объятий и побрела на кухню, чтобы выпить обезболивающее. В темноте не заметила осколков и наступила ногой, сразу же почувствовала жжение и боль. Громко чертыхнулась, и поскакала на одной ноге к столу. Быстро забросила в горло таблетку и запила водой. Села на стул и закинула пораненную ногу на коленку. Из стопы торчало два небольших осколка, из краев ран обильно текла кровь.

— Твою мать. — Слышу в дверном проеме и вскидываю голову. Вадим, мельком оглядев рассыпанные по полу осколки битой посуды, переводит взгляд на мою раненую ногу. Снова ругается и, переступив гору стекол, походит ко мне. Подхватывает на руки, будто пушинку, и несет в ванную.

Сажает меня на край ванной и, оглядев мою стопу, резко выдергивает один затем второй осколок. Я вскрикиваю и зажмуриваюсь. Вадим, нежно погладив мою коленку, подставляет стопу к крану. Он промывает рану холодной водой, я вижу, как в слив уходит вода, смешанная с моей кровью, и чувствую, как что-то щемит в груди. Память, будто старая рана, болезненно ноет. Я вспоминаю, что однажды подобное уже было. Он смывал кровь с моего лица и бережно касался меня руками. Он улыбался, и с нежностью заглядывал мне в глаза. Тогда все было неправдой. Вся его нежность, улыбки, забота — все было напускным. Все было игрой. Неужели сейчас все так же?

Нет, не так. Я точно знаю, что не так. Теперь он что-то чувствует ко мне. Но это не значит, что он не будет и дальше меня использовать. Это не значит, что все теперь изменится.

— Ты в порядке? — Спрашивает Вадим около моего уха, садясь рядом на край ванной и целуя мой висок.

— Нет. — Отвечаю хрипло и несколько заторможено. Вадим вопросительно поднимает бровь, и я поясняю. — Ты влюблен в меня.

Вадим криво усмехается и кладет руку на мое плечо, нежно проводит большим пальцем по ключице.

— Ты не знала? — Тихо спрашивает он.

— Нет. — Качаю головой.

— Как это возможно? — Хмурится Вадим.

— Я многому научилась. — Прикрывая веки, и наслаждаясь его прикосновениями, говорю я. — Я вообще не думала, что ты способен на это. — Сглатываю и смотрю в глаза, напротив. — Но ты влюблен.

— Это плохо? — Спрашивает Вадим, склоняясь к моему лицу. Я опускаю голову, но его большой палец скользит по моей шее вверх и приподнимает за подбородок, заставляя снова взглянуть ему в глаза.

— Это все усложняет. — Глухо отзываюсь я, зачарованно глядя на то, как приближается его лицо. Он целует мою скулу, и прокладывает дорожку из поцелуев к моим губам. Его рука перемещается на затылок и притягивает меня. Его поцелуй нежный, ласкающий, он прогоняет тяжелые мысли из моей головы, и я снова теряюсь в ощущениях.

Я обхватываю руками его затылок и выгибаюсь навстречу. Перекидываю ногу через его талию и забираюсь верхом.