На чёрных крыльях феникс

Ки Монкут со слезами на глазах села рядом и взяла меня за руку, называя материнство – «святой обязанностью каждой женщины». Чон с округлившимися глазами принялась скакать вокруг и поздравлять. Задавая вместо меня вопросы Ки Монкут, она была в восторге и трепете. Конечно, не с ней же это всё происходит! А я всё никак не могла прийти в себя. Радостную весть решили попридержать от греха подальше. Всё равно сначала нужно сообщить отцу ребёнка. Но здесь-то меня и поджидала засада. Минхо не вернулся ночевать. Сначала я злилась, потом тревожилась и полночи из-за этого не могла уснуть, но на утро я поняла, что происходит, когда меня навестил Глава Сангхун и лишний раз подтвердил, что я беременна.

– Сейчас у тебя будет очень непростое время. Мы должны быть аккуратны, поэтому Ночь пока поживёт у меня. Хорошо?

Так значит, Минхо всё-таки дошёл до Главы Ха. Я поняла, что он обиделся и даже, полагаю, поняла, на что. Признаюсь, виновата. У нас было не так-то много времени, чтобы проводить вместе. Минхо устроил свидание на чонволь дэпорым, а я была невнимательна в тот день. Моя вина, что вместо того, чтобы рассказать мужу всё как есть, я просто сбежала. Я не могла адекватно мыслить в таком состоянии! Я виновата, ладно, но Минхо не объявился и на следующий день. Мне пришлось уже прикладывать силы, чтобы удерживать новости о моей беременности, потому что мама хотела, чтобы я уже сейчас не перенапрягалась, а для этого нужно было делигировать полномочия Главы. Я давила на то, что враги, прознав о моей беременности, непременно захотят навредить мне и что нужен Минхо, чтобы продумать, как с этим быть. Но я запретила кому бы то ни было говорить Минхо о моей беременности. Я должна была сама это сделать!

– Да он же всегда так делает. Его и не поймать, чтобы хоть что-то сказать, – жаловался Минхёк, передав мне донесения о тайных расследованиях вместо Минхо.

– Ну не знаю, скажи ему, что я при смерти. Это почти одно и то же.

– Э-э! Не говори так. Ребёнок – это радость. Ладно, я что-нибудь придумаю. Жди.

Но Минхёку тоже не удалось привести ко мне Минхо. Пару раз я видела тень и даже подол платья Минхо, но сульса каждый раз ускользал от меня. Я закипала от гнева. Нет! Серьёзно! Почему я должна ловить Минхо? Может, теперь ещё и разведёмся, если уж так обижен?! Где мой муж проводит ночи?! Я злилась, ревновала и даже однажды разбила пиалу. А знаете что?! Я не буду говорить Минхо о ребёнке. Пусть потом сам сожалеет!

В этот день Минхёк передал мне записку, будто сумел-таки испугать Минхо. Он был полностью уверен, что сульса придёт проверять меня ночью (уж не знаю, что и как он наговорил мужу). Я ждала. Вымотавшаяся за день я сидела на кровати, даже не раздевшись, и вслушивалась в каждый шорох. Одиночный скрип заставил меня вскочить. Я выбежала из покоев в коридор и заметила только спину Минхо.

– Минхо! – крикнула я. – А ну стоять!

Но мужчина продолжал уплывать в ночи. Ещё немного, и он скрылся бы за поворотом. Я сорвала с уха серёжку и бросила её изо всех сил в затылок Минхо с криком:

– Я беременна!

Фух, мне даже полегчало. Минхо остановился и нагнулся за серёжкой, со звоном упавшей на пол. Это были им же подаренные серьги. А что делать?! Это единственное, что было достаточно увесистым и безопасным для его головы.

– Говорю, я беременна! – повторила я, пока Минхо снова не обиделся. – Ты слышал меня?

Гулкая тишина ночного дворца резко напала на меня. С крыши на крышу перелетела потревоженная моим ором птица. Я перевела взгляд обратно на Минхо. Мужчина всё так и стоял у поворота, держа мою серёжку. Только взгляд его был направлен на меня. И взгляд этот был блестящим, прямо как у Ночи, когда я тискала её на ручках.

– Ты что, плачешь?

– Нет, – ответил мне сульса, шмыгнув носом.

Минхо сделал несколько больших шагов ко мне и захватил в объятия.

– Прости, – проговорил он. – И спасибо.

«Да ты тот ещё драматист!» – подумала я и заплакала. Но, наверное, это были слёзы счастья. Мне стало легче, потому что я знала, что Минхо будет со мной, чтобы разделить эту судьбу (так и быть, не будем назвать это «ношей»).

Глава 44