На чёрных крыльях феникс

Кажется, Донхён держал сына в ежовых рукавицах. Хотя каждый раз, когда я видела Чон после свадьбы, она была всё краше. Если подумать, благородный и в то же время хитрый Донхён был идеальным типом Чон. Интересно, что она не замечала этого так долго. Их история была занимательной: от дружбы до ненависти и до любви. Как рассказала Чон на её свадьбе, я во многом помогла ей открыть глаза. Сначала через манхву, в которой сюжет временами заворачивался так же, как было у неё с Донхёном. Потом она увидела друга детства в ином свете, когда тот начал процесс против Главы ордена Тигра, тоже увязшего в коррупционной сети, и ловко обыграл врага. И однажды на празднике она вдруг окончательно влюбилась в Ким Донхёна и даже сделала ему предложение. Как и ожидалось от моей Чон-ян! Донхён растерялся, чем заставил Чон рыдать ночь напролёт (конечно, плакалась она мне), но уже через несколько дней сделал шикарное предложение под фейерверками.

Я взяла со стола пирожок и вручила его маленькому Хёну. Тот тут же просиял и бросился с милейшей улыбкой к дедуле Сангхуну, окликнувшему его. Такой жизнерадостный и милый малыш!

– Ты слишком строг к нему, – вырвалось у меня, на что Донхён возразил:

– Ты просто не знаешь, какой он баловник и хитрюга. И в кого такой пошёл? – пожаловался янбан, закрыв глаза рукой.

– Вот уж не знаю, – хихикнула Чон и, подцепив мужа под руку, прошествовала в зал.

На очереди были матушка Минён, господин Пак и Бо Нгаи.

– Прости, что припозднились, – после обмена поклонами прошелестела матушка Минён. – А где же Сора? Хочу посмотреть, как на ней сидит тольбок.

– Скоро появится, – улыбнулась я. – Присаживайтесь.

Господин Пак выглядел призраком, поэтому я спросила у Бо Нгаи, как обстоят дела со здоровьем бывшего Главы.

– Переменно. Его ги истощена, – ответил мне прямо лекарь. – Я уже сказал Суюну, что долго прожить в таком состоянии почти невозможно. Говорил оставить бывшего Главу на горе…

– Господин Пак сам не захотел пропускать праздник, – вмешался Суюн с печально-мягкой улыбкой. – Я привёл к вам Минама.

– Сонсенним! Кто кого привёл?! – воскликнул мой сын, откуда-то из-за спин. – Это Вы потерялись!

Суюн с любовью и неожиданным озорством взглянул на шестилетнего мальчика, переступившего порог с чёрной лохматой собакой больше него самого. Минам тянулся к Суюну с первого раза, как того увидел, а когда подрос, сам назначил себя учеником Главы ордена Змеи. Суюн был не против, и я возражать не стала, хотя, конечно же, пока колдовству того не учили.

– Матушка, – с этими словами Минам почтительно поклонился.

– Тебя друг искал, – ответила я.

Сын сообразительно бросил взгляд в толпу гостей и сразу отыскал мальчика, с благоговением смотрящего на него из-за угла.

– Я понял, матушка. Не волнуйтесь.

Минам уже тронулся с собакой к Хёну, когда я окликнула его:

– И сколько раз мне говорить тебе, чтобы общался со мной неформально?

– Мы на людях, матушка. Не положено.

С этими словами, не дав мне ничего ответить, Минам пошёл к гостям. Вот же! И как его угораздило стать таким правильным при неправильных родителях? Если Хёну с рождения был пухлощёким, то вот Минам обладал вытянутым лицом с красивым носом. Взгляд его уже с первых годов жизни был каким-то… осознанным, что ли. И пока Минам рос, черты его становились всё правильнее (хоть портрет пиши!), а глаза приобретали оттенки благородного снисхождения и холодности. Но в гневе этот взгляд был так похож на отцовский! Да и на самом деле Минам живо интересовался всем вокруг, хотя виду не показывал. Такой очаровательный! Сейчас мне до смерти хотелось затискать и Минама, и Ночь, но пришлось сдерживаться. И почему они так быстро выросли?

– Эта собака удивительно предана Минаму, – проронил Суюн.

– В какой-то момент он стал её хозяином. Ещё бы!

– Удивительные способности для юноши его возраста.

Ведь и вправду, Минам хорошо справлялся с ответственностью за других. Наш мальчик не просто не боялся её, но и старался помогать другим. А если понимал, что не справляется, спокойно обращался за помощью. С Ночью он превзошёл все мои ожидания. Я даже не сразу узнала, что её кормят не слуги, а Минам, и что он обучает собаку разным командам. Ночь слушалась беспрекословно только нашего сына. Меня она любила заставлять её гладить по животу, а Минхо – гулять с ней и Минамом за пределами дворца, но слушалась нас через раз. Эх, если бы я только знала, что Ночка перейдёт к сыну, я бы поискала ещё собаку для себя. И кошечку! Мои мысли прервал заливной смех вперемежку с восклицательными «агу».

Девочка, наряжённая в солнечного цвета чогори с разноцветными рукавами и длинной лентой, обмотанной вокруг талии, и красную чхиму, сидела на руках Минхо и болтала миниатюрными ножками в тарэ посонах, украшенных вышивкой на подъёме и клубком разноцветных ниток на кончиках. В качестве пожеланий здоровья и богатства золотой набойкой были нанесены пионы и иероглифы, означающие процветание. Такой же пёстрой и расписанной была шапочка-колле.