На что похоже время

Через три месяца, в самую короткую летнюю ночь, кафе сожгли. Запах гари, казалось, впитался даже в раскалённые камни мостовой вокруг здания. На следующий день после пожара, с трудом отворив старинную дубовую дверь, Маргарита вошла внутрь и застыла у лестницы, ведущей в подвал, ступени которой вместе со стенами ещё вчера были обтянуты велюровым ультрамарином, а сегодня — лишь оголённый бетон в грязных клочьях пожарной пены. Не узнавая помещения, сделала несколько шагов, спустилась до середины лестницы. В открывшемся проёме по всему полу смоляные лужи, вместо лучистых электрических нитей — махровая сажа стен, точно в могилу заглянула…

А через месяц Маргарита смотрела уже в настоящую могилу. В глиняную яму опускали мамин фанерный гробик, обитый красным сатином. Десятка полтора бывших работниц давно обанкроченной швейной фабрики «Салют», в очередь бросив по горсти земли, накрыли затем быстро подсыхающий на жарком солнце холмик поминальным венком. И Маргарита положила на могилу жёсткие бумажные розы рядом с казённой табличкой «Елизавета Михайловна Гребцова 03.01.1946 -23.07.1995».

А в это время Вера Абаринова отдыхала у родственников в маленьком черноморском посёлке, там она и встретила своего москвича. Крепыш с гагаринской улыбкой, Вадим окончательно покорил её тем, что оказался студентом историко-архивного университета и знал всё про Айвенго, князя Серебрянного и Анну Ярославну королеву Франции. В родной город Вера вернулась невестой. Но лишь затем, чтобы представить Вадима семье и собрать вещи. Вадим увозил Веру в Москву.

А Маргарита узнала об этом чуть ли не последней, когда Вера заскочила к ней попрощаться. «…Неужели она не понимает, что значит потерять маму и остаться без подруги?»… — у Маргариты щипало глаза, чтобы скрыть это, она поднимала брови и хлопала ресницами, будто удивлялась каждому слову тараторившей подруги. «Конечно, в книжках существует любовь с первого взгляда. Но ведь не в жизни такая любовь, а в книжках про благородных рыцарей!», — хотелось ей остановить Веру, но она только слушала.

А каждая фраза Веры начиналась с имени Вадим. Верочка не могла остановиться, перечисляя достоинства своего избранника, из которых Маргариту резануло:

— С ним так интересно и весело! Он столько знает!

«Конечно…а мне завтра поминки девятидневные собирать …»

— …Знаешь, Гриш, этот самый Вадим действительно оказался главным для Веры. Самым-самым главным и нужным человеком на земле. Она так сказала. И всю жизнь они вместе… да. Тридцать лет.

— А чего вздыхаешь? … Значит, осталось им ещё три года — и как в сказке: «Жили старикан со старушенцией ровно тридцать лет и три года и нажили дырявое корыто…»

— Да не ёрничай ты! Я серьёзно с тобой разговариваю.

Маргарита отбросила руку мужа, а он замер, точно ударившись…

— Я тебя такой давно не видел.

— А я устала от твоих театральных замашек! У меня тоже есть нервы! Я не лицедействую, а пытаюсь рассказать тебе о себе, слышишь?

— Тише-тише-тише… вот это уже лишнее, вот этого не надо! … Я ж не знал, что вы с Верой, как Ахилл и Патрокл… нет, как Эвтидик и Дамон. Помнишь, про них у Лукиниана? Эвтидик бросился в море спасать своего друга Дамона, того в бурю смыло с кормы корабля — верная смерть обоим… Муж вздохнул, погладил её по плечу: — … Эвтидик и Дамон спаслись. Даст Бог, и вы с Верой заново подружитесь.

Маргарита снова отстранилась от мужа:

— Опять смеёшься? Ну, при чём здесь твой Лукиниан! … — она даже покраснела от возмущения, — Вера в море не кидалась. Хотя… я б на её месте, наверно, не выжила! И без Веры я бы не выжила…

Кажется, Маргарита испугалась произнесённых слов… Разве не пыталась она, измаявшись одиночеством после смерти матери и скоропалительного замужества подруги, забыть её? Даже имя «Вера» бросало её в дрожь.

Чем больше проходило времени после Вериного отъезда в Москву, тем твёрже Маргарита осознавала предательство подруги… «Ну, как она могла так со мной?! В мою самую страшную минуту…».

Маргарита работала на кафедре социологического факультета, с утра до вечера носилась со списками, распоряжениями, программами, ныряя из одного аврала в другой по причине переаттестации университета. По вечерам возвращалась в пустую квартиру и после короткого ужина забиралась на диван, обложившись книжками, начинала делать выписки для курсовой, но уже через полчаса засыпала от усталости. Её научный руководитель, декан факультета Вячеслав Петрович Чувашов (рассудительно-спокойный седеющий брюнет с длинным сухим лицом, мягкой линией плеч и по-крестьянски широкими большими ладонями, возможно по этой причине руки во время разговора он держал за спиной), определил тему, обещавшую перерасти и в будущую дипломную работу: «Проблемы маргинальности в современной России».