На что похоже время

— Ритка, ты же знаешь, если б не наша встреча… Да мы бы оба уже умерли! Я говорил свою речь после того, как режиссёр водрузил на сцене широчайшую скрипучую кровать, а ставили «Женитьбу» Гоголя, и решил наш Ник Ник на этой кровати «пробовать» женихов. Это называлось новое прочтение классики. Для показа прыщавым школьникам.

— А ты грудью закрыл…И тебя уволили из театра… И ты кричал, что со времён Антисфена Афинского, со времён киников… короче полный бред.

— А вот тут и видно твоё «заушное образование»! Иначе ты бы не забыла, что именно киники призывали избавляться от всего лишнего и бесполезного. Для достижения блага следует жить сочетая и простоту жизни и презрение к условностям, а ещё верность и храбрость!

Уж про храбрость Маргарите напоминать не надо. Интервью с опальным художником газета, в которую после смерти Вячеслава Петровича Чувашова устроилась работать журналисткой Маргарита, разместила почти на разворот, и оно наделало тогда много шума в их городке. «Новое прочтение классики» удалось отменить, кровать сдали в утиль… Но художнику, засветившему закулисье, путь в любой театр был закрыт. И как они вместе с Григорием сочетали тогда простоту жизни и небрежение ко всяким житейским благам, Маргарита помнила очень хорошо…

Потому и вырядилась сегодня в новые сапоги, чтоб перед Верой лицом в грязь не ударить. Ведь по давнишним рассказам матери подруги, с ней они иногда сталкивались в городе, Вадим, муж Веры, работая в Министерстве транспорта, с первых перестроечных лет уверено пошёл в гору. Он сумел стать во главе большой транспортной компании, доставляющей грузы для дальнего Севера, как только представилась возможность приватизировать предприятие.

— Между прочим, в эпоху классицизма маргиналом был объявлен даже Шекспир! Так что такие мы, маргиналы, люди дна и обитатели окраин…

— Гриш, не дави интеллектом, а?! Мне сегодня…

Она не договорила, потому что и сама не понимала, что нужно сказать мужу, и как объяснить, что же на самом деле случилось сегодня…

— А я чаю ещё хочу! — Маргарита успела опередить вопрос мужа, и он, коротко, но выразительно вздохнул:

— Мне уйти? Не хочешь ничего рассказывать?

— … Моя мама Веру очень жалела, потому что она слабая.

— А ты здесь при чём?

— Вот сегодня я … вырядилась, как индийская принцесса, и попёрлась на встречу в кафе! А Вера даже не взглянула на мои наряды. Ахнула, прижалась ко мне!… Худенькая, слабая… Знаешь, давным-давно Вера рассказывала, что по индусским верованиям время — это крыса. Тогда мы смеялись, а сегодня плакали. Маргарита встала из-за стола, — ты сейчас сам всё поймёшь, сейчас!

Она быстро вышла из кухни и вернулась с потёртой книжкой в руках:

— Вот, прочти, — щёлкнула выключателем, слегка поморщившись от яркого света, протянула мужу раскрытую на закладке страницу. — А я пока посуду уберу. Поздно уже…

— Любопытно…

Григорий глянул название — «Махабхарата». На титульном листе дарственная надпись «Риточке от Веруськи. С Новым 1980 годом!» Пробежал по заложенной странице: «…отшельник … Джараткару питался воздухом и воздерживался от еды». Григорий привычно попытался подобрать шутливую рифму к заикастому названию книги, но взглянул на серьёзное лицо жены и продолжил уже внимательно:

«Однажды отшельник тот увидел своих предков, которые висели в яме вниз головами, держась за стебель травы, от которого осталось одно только волокно, и крысу, поселившуюся в яме, которая медленно поедала то волокно. Подойдя к ним, висевшим в яме без пищи, жаждущим избавления, Джараткару с печальным видом сказал им: Кто вы, висящие здесь, держащиеся за стебель травы? Какую услугу я могу оказать вам?

И ответили ему предки: О преуспевающий, ты желаешь спасти нас. У нас тоже, о сын, есть плоды подвигов, но вследствие утраты потомства мы низвергаемся в нечистый ад. Мы риши, соблюдавшие суровый обет. Наши заслуги, достигнутые при помощи подвигов, еще не иссякли, ибо у нас всё ещё остается нить. Но у нас теперь только одна нить, да и та такая, как будто её нет. Есть в роду у нас один родственник Джараткару, несчастный из несчастнейших. Он полностью изучил веды, обуздал свою душу. Он великодушен, усердно соблюдает обет и занят великими подвигами. Но нет у него ни супруги, ни сына и никакого родственника. Поэтому мы, лишенные рассудка, висим в яме как беззащитные. Стебель травы, на котором, как ты видишь, мы держимся, — был нашим родословным стволом, увеличивавшим наш род. А корни этого ползучего растения — это наши потомки, съеденные временем. А крыса, которую ты видишь, — это Время, обладающее великою силой. Оно, медленно толкая, постепенно ослабляет нашего Джараткару, находящего радость только в подвигах, польщённого подвижничеством, малодушного и бесчувственного. Чтобы защитить нас, пусть он возьмёт себе жену и произведет сыновей!…».

Григорий положил тяжёлую книгу на край стола, и Маргарита, закончившая с посудой, обернулась к нему:

— Прочёл?

— Угу.