На Дальнем Западе

— Вот и напрасно! — откликнулся Красное Облако. — Когда голод начнет терзать внутренности, так не станешь много думать, можно ли есть сырое мясо. А ведь мы и не завтракали, и не обедали сегодня, и не ужинали…

Джордж сердито обернулся к индейцу со словами:

— Ну, если вы так проголодались, то никто вам не помешает отправиться отыскивать медвежатину. Вы так хорошо плаваете, значит, можете нырнуть в воду и добыть брошенное. Кайманов[8] здесь нету.

Вождь «воронов» сделал гримасу, но не промолвил ни звука. Он сидел рядом с Миннегагой. Индианка дрожала всем телом и стучала зубами, как будто ее трепала лихорадка, и индеец тщетно пытался согреть девочку, держа ее в своих объятиях.

Время от времени Джон Максим, освещая воду лампочкой, наблюдал за тем, как она поднимается, и с каждым разом его лицо все более и более омрачалось: вода, проникавшая в пещеру, вероятно, сквозь несколько расселин, не имела выхода, и потому поверхность ее быстро поднималась, окружающие Мертвое море скалы одна за другой тонули в этой бурлящей черной жидкости, и выход внутрь шахты, еще несколько минут тому назад черневший над водою, теперь уже был покрыт ею.

Тесно прижавшись друг к другу, беглецы сидели на вершине скалы, почти не обмениваясь словами: перед каждым витал призрак близкой смерти, и какой ужасной смерти!.. Им предстояло быть залитыми в подземной могиле, они видели, как вода поднимается, чтобы утопить их, дюйм за дюймом приближаясь к их похолоделым телам.

Это были сильные, смелые, выносливые люди, не раз видевшие смерть лицом к лицу. Даже полуребенок индианка Миннегага, дочь славящегося своей неукротимостью племени краснокожих, и та, несмотря на свою юность, не побоялась бы умереть, если бы только смерть пришла в другом образе.

Там, далеко от этой сырой могилы, под голубым небом, с лицом, согреваемым живительными лучами солнца и обвеваемым ароматным ветром прерии, умереть в пылу сражения, нанося удары и получая их, умереть сражаясь, лечь на зеленый ковер степи — разве это так страшно?

Но умереть здесь, под землей, так, как умирают залитые в норе степные мыши, — с этим не мирилось их сознание.

Некоторое время спустя Красное Облако прервал молчание:

— Вы не испытываете удушья, сеньоры? — сказал он, напрасно стараясь вздохнуть как следует, полной грудью.

— Правда, — отозвался Гарри, — и мне как будто бы воздуха не хватает! Что это значит, Джон? Может быть, каменноугольный газ?

Джон Максим молча пожал плечами, но траппер не отставал, требуя объяснений.

— А ну тебя! — наконец хмуро отозвался агент. — Посмотри на лампочку: так ли ярко светит она, как и раньше?

— Далеко нет! — ответил траппер удивленно и потом добавил: — Выгорело масло, что ли?

— Ничуть не бывало! Масла хватило бы еще часа на два, если не больше.

— Так что же? — пробормотал в недоумении Джордж. — Уж не задыхается ли и лампочка, как мы?

— Вот именно! — ответил янки. — Просто-напросто здесь мало воздуху; уже теперь чувствуется его недостаток, а если вода будет продолжать прибывать, то мы задохнемся один за другим.

— А галерея, в которой собрались гремучие змеи? — осведомился Гарри.

Янки пожал плечами:

— Должно быть, вода зальет ее, по крайней мере нижнюю часть.

После минутного молчания Гарри опять обратился к агенту со словами:

— Так что же? Неужто оставаться здесь, чтобы утонуть или задохнуться? Нельзя ли по крайней мере хоть попытаться сделать что-нибудь?

— Невозможно!

— Джон! Неужто гремучие змеи так и будут сидеть в проходе?

— Когда вода поднимется, они просто-напросто переползут выше, но, вне всякого сомнения, не покинут своего убежища, покуда не прекратится буря.

— Так! Лучше было бы, если бы мы остались с полковником возле Ущелья Могил! Хоть и перехлопали бы нас индейцы, да, по крайней мере, померли бы мы в бою! Легли бы рядом с товарищами! — тоскливым голосом пробормотал Джордж.

— Не ной, как баба! — отозвался агент. — Что ты, в самом деле, все твердишь о смерти? Придет, так помрешь… От своей судьбы не уйдешь, но глуп тот, кто заранее голову теряет. Сколько раз я бывал в еще более отчаянном положении! А вот, как видишь, дожил до сорока лет. Может, и еще поживу.

— Да для моих легких воздуху не хватает!

— А ты дыши наполовину! — засмеялся агент.

— Удивительный ты человек! — воскликнул траппер. — Ей-богу, хотелось бы мне быть таким, как ты!

— Проживешь еще двадцать лет так, может быть, и меня перещеголяешь. А терпеть надо. Кой черт?! Живы вы еще, чего же вам нужно!

— Да, но, кажется, конец близок! — отозвался гамбузино глухим голосом. — Девочка задыхается.

— Пошлите ее к черту! Одной ядовитой змеей будет меньше! Я уже говорил вам это!

Чтобы не выдать своего гнева, индеец закусил губу: еще момент — и он готов был броситься хотя бы с голыми руками на этих людей, так жестоко относившихся к его дочери…

Все они задыхались. Но ведь воздуху не хватало еще и потому, что на таком маленьком пятачке дышало целых пять человек. Если бы их было меньше! Ведь эти люди отнимали воздух у его ребенка…