На дальних берегах

Таким образом при существующем в Англии порядке вещей лондонцы являются как бы вечными квартирантами в своем большом и древнем городе.

Невозможно не заметить, как разнятся районы аристократического центра столицы, — такие, как, скажем, Мэйфер, Белгрэйв, Кенсингтон, — от рабочих окраин. Мы побывали в Ист-Энде, знаменитом районе лондонских трущоб. На берегу темной грязной Темзы тянутся доки, склады. Здесь работает и ютится трудовой люд английской столицы. Неприглядность своих жилищ рабочие пытаются скрасить благозвучными названиями улочек и переулков. Мы побывали на улицах «Модной», «Цветочной», в переулке Лилий, но право же одно название не в состоянии изменить неприглядного вида грязных, насквозь прокопченных лачуг бедноты.

К огромному восьмимиллионному городу вполне подходит казахское название перекрестка девяти дорог. Лондон чрезвычайно многолюден, особенно в часы пик, когда в деловой центр столицы Сити или оттуда направляется миллион одних только конторских служащих. К услугам пассажиров одиннадцать железнодорожных вокзалов. Протяженность линий метро в Лондоне составляет триста километров. Примечательно, что трамвай в Лондоне убран еще в 1952 году. Резко сокращено и число троллейбусов. В наши дни городское население пользуется в основном поездами метро и красными двухэтажными автобусами, обилие которых придает лондонским улицам характерную живописность.

А в общем, если суммировать наше впечатление от знакомства с английской столицей, можно сказать, как говорят у нас в Казахстане: «Не ходи в аул человека, о славе которого много наслышан». Мы с нетерпением пустились в поездку по Лондону, ожидая своими глазами увидеть очарование знаменитого города, о котором столько написано (по количеству описаний в художественной и специальной литературе с Лондоном может спорить разве Париж). Но вот проходили часы, один район столицы сменял другой, и на наших лицах все заметней читалось разочарование. Видимо, такое впечатление от первого знакомства с Лондоном было уже привычным, потому что сопровождающий нас работник посольства вдруг рассмеялся и сказал, что пришло время возвращаться.

В трехэтажном особняке советского посольства М. Н. Смирновский устроил прием в честь делегации Верховного Совета СССР. После обеда мы сели в машины и поехали в аэропорт.

Из салона, где ожидалась посадка, все — и уезжающие, и провожающие — длинным зеркальным туннелем направились к самолету. Ноги наши ступали по зеленой ковровой дорожке. Туннель, по которому шли пассажиры, вдруг резко повернул налево и мы, не сходя с зеленой дорожки, переступили порог самолета.

Теперь нам предстояло лететь на лайнере западногерманской воздушной компании. Когда самолет пересекал Ла-Манш, в проходе между креслами появились белокурые девушки — стюардессы. На немецком языке они предлагали пассажирам всевозможные прохладительные напитки — минеральную воду, кока-колу, фруктовый сок. Затем подошло время ужина. Каждому был вручен треугольный влажный пакет, чтобы вытереть руки. Самая высокая девушка, которой мы не видели до ужина, показалась из служебного помещения, толкая перед собой легонькую тележку на резиновом ходу. На тележке тонко позванивали разнокалиберные бутылки и стаканы. Каждый из пассажиров, не торопясь, выбирал себе напиток по душе: виски, коньяк, водку или вино. Стоимость напитков, как и ужин, входила в стоимость проездных билетов.

Приятный ужин и напитки, удобные кресла, ровный гул самолета, к которому уже привык слух, косой свет вечернего солнца, мягко освещающий затихший салон, — все это действовало умиротворяюще и способствовало благодушному настроению пассажиров. В такие минуты человек отходит душой и ищет приятного собеседника.

Наши места с Ю. И. Палецкисом оказались рядом, и мы разговорились.

Юстас Игнович прожил трудную, насыщенную интересными событиями жизнь. Как представитель Советского Верховного органа власти он участвовал во многих международных совещаниях и вносил ясность в понимание позиции правительства страны Советов по актуальным вопросам современности. Высокий, широкоплечий, с выразительным голубоглазым лицом, он как бы создан для представительства. Невольно задумываюсь над тем, каков он был в молодости: несомненно, красавец!

Разговор наш начался с того, что я спросил, не тяжело ли ему совершать столь длительные перелеты. Юстас Игнович неопределенно пожал плечом. По его словам, он за свою жизнь налетал столько километров, что иному летчику и не снилось. Так что жизнь в самолете стала для него привычной.

— Это вы, глядя на мой возраст, спросили? — улыбнулся затем Юстас Игнович. — Да, ничего не поделаешь, на будущий год стукнет семьдесят.

Почтенный возраст! Седыми стали некогда густые кудри на крупной голове, по краям рта обозначились глубокие волевые складки, однако выражение глубоко посаженных спокойных глаз говорит о ясном и трезвом уме этого выдающегося государственного деятеля. Литва вообще славится своими сильными, мужественными людьми, она родина многих замечательных коммунистов.