На дальних берегах

Рыбаки живо интересовались жизнью в Советском Союзе, положением трудящихся, и в их расспросах откровенно сквозила надежда на то, что со временем и у них, в Сенегале, труд перестанет быть вековым проклятием рабочего человека. Из газет они уже знали, что сенегальское правительство решило сократить зависимость от Франции и создать свою рыболовную флотилию. Создается целый комплекс для промышленного лова рыбы: рыбоконсервный завод, предприятие по переработке рыбных отходов, крупные современные холодильники. Сенегальская флотилия будет состоять из двадцати пяти судов. В соответствии с советско-сенегальским соглашением об экономическом сотрудничестве рыболовные суда Сенегалу поставит Советский Союз.

Поездка в Кайяр заняла почти целый день. Обратно в Дакар мы вернулись незадолго до захода солнца.

Как уже говорилось, центр Дакара застроен по-европейски. Но кто же живет в этих ультрасовременных домах? Собственно, ожидать, что какой-нибудь рыбак в состоянии снять квартиру в одном из этих фешенебельных зданий было бы нелепо. Но мы настойчиво интересовались, сколько же стоят обычные квартиры, скажем, вон в том блистающем стеклянными гранями доме? Дорого, оказалось, чрезвычайно дорого. За трехкомнатную квартиру нужно платить хозяину семьдесят тысяч франков в месяц. На наши деньги это составляет примерно двести семьдесят рублей. Вот и судите, кто живет в этом современном городском раю…

Следующий день нашего пребывания в Дакаре начался с морской поездки. Маленькое суденышко отвалило от городской пристани и направилось к небольшому островку, видневшемуся у выхода из гавани. История островка, за которым закрепилось название «Остров слез», лучше всяких слов расскажет о горькой судьбе местного населения.

Португальские завоеватели появились в здешних местах еще в XV веке. На островке, площадь которого всего три-четыре квадратных километра, они устроили невольничью тюрьму. Сюда доставлялись самые рослые, самые сильные и выносливые негры с побережья и внутренних районов континента. Закованные в железо, они дожидались здесь погрузки на корабли. Позднее на смену португальцам пришли англичане, затем французы, они укрепили остров, превратив его в военно-морскую крепость, но основного своего назначения — невольничьей тюрьмы — остров не потерял.

По подсчетам известного американского ученого Уильяма Дюбуа, из Африки в Америку было вывезено пятнадцать миллионов негров. А если прибавить к этому африканцев, убитых во время охоты на них, и пленников, умерших по пути из глубин континента к морским портам или на судах для перевозки невольников, то на каждого раба, довезенного до Америки, приходится еще пятеро негров.

Таким образом, работорговля отняла у Африки около ста миллионов человек.

В настоящее время остров Горэ служит в основном местом постоянного паломничества туристов. Маленький пароходик, доставивший нас, беспрерывно снует между островком и материком, подвозя все новые партии любопытных.

Ступив с парохода на каменистый берег, приезжие как бы попадают в старые, навсегда минувшие времена. Их глазам представляются остатки крепостных укреплений, допотопные пушки, некогда грозно торчавшие в бойницах и грозившие каждому, кто посмеет посягнуть на прибыльную коммерцию торговцев «черным товаром». Сохранился двухэтажный каменный сарай, в котором содержались невольники. Он построен на обрыве. Окон в нем нет, внутри сыро, душно. Гид сенегалец показывает какую-то нору, устроенную глубоко под каменным полом сарая. Туда бросали невольников, которые вдруг начинали бунтовать, чтобы освободиться от цепей. Когда подходил корабль, всех приготовленных к отправке — и непокорных и смирившихся — под щелканье бичей по одному проталкивали сквозь узкое отверстие, выходящее на скалистый морской берег, и на лодках перевозили на корабли.

Над островом Горэ синее безмятежное небо, вокруг гладкая равнина океана. После мрачных картин невольничьей тюрьмы глаз невольно отдыхает, следя за плавным кружением чаек. По каменным вырубленным ступеням мы медленно спускаемся вниз к берегу. Внезапно переводчик останавливается и читает вывеску у входа в какое-то старинное помещение, сложенное из массивных глыб. Что, опять тюрьма?

— Здесь, во дворе, — поясняет он, — устроена выставка работ учащихся. Может, зайдем посмотрим?

Один за другим проходим в узкую дверь. Глазам открывается двор, довольно большая площадка с огромным деревом посредине. Ветви дерева лежат на черной крыше такого же сарая, какой мы только что осматривали. Едва мы вступили во двор, из-за толстого ствола дерева показался высокий худощавый юноша. Приблизившись, он несколько мгновений всматривался в наши лица, затем с улыбкой протянул руку и неожиданно произнес на ломаном русском языке:

— Страстуйте! Мир! Дружба! Тобарищи!