На день погребения моего (ЛП)

— Почему? — не смогла удержаться и не спросить Яшмин, хотя знала ответ.

— Потому что фундамент здания — не куб, а его четырехмерный аналог — тессеракт. Некоторые из этих коридоров ведут в другие времена, во времена, которые вы можете очень сильно захотеть исправить и запутаетесь в перплексии этой попытки.

 — Откуда вы знаете? — спросил Гюнтер. — Кто вы?

—  Вы знаете, кто я.

Фрэнк поклялся: как только ему нужно будет уехать из Мексики, он уедет, его неоконченное дело в Северной Америке имеет на него преимущественные права. Мексиканская политика была не его делом, даже если бы он мог держать в уме расстановку сил и виды военной техники, что ему удавалось редко.

Так что вот он снова был здесь, ел старый добрый кальдо тлальпеньо. Он работал в Тампико, неподалеку начиналась зона, ведущая к фронтиру США, на котором свободно действовали контрабандисты.

Он снова встретился с Эвболлом Остом, интересы которого переключились с сельского Анархизма на поставки оружия, и вскоре они с Фрэнком перевозили скромные партии боевой техники, в основном — за наличный расчет.

Однажды ночью, когда они ужинали в «Кадье Ривера» возле рынка, у них завязался разговор с немецким путешественником, владельцем кофейной плантации в штате Чьяпас и обладателем шрама от дуэли в форме тильды на правой щеке. В Мексике его знали под именем «Отильдованный», что также описывало человека с безупречным индивидуальным стилем одежды — дар, которым также был наделен Гюнтер фон Кассель. Когда они обменялись визитками, и он увидел фамилию Фрэнка, его брови поползли вверх.

  — Я знал Кита Траверса в Геттингене.

  — Точно, мой младший братишка.

  — Однажды мы едва не подрались на дуэли.

  — Это Кит наградил вас этим? — кивая на щеку Гюнтера.

— Не зашло так далеко. Мы уладили дело миром. Ваш брат меня действительно очень напугал.

 — Можете быть уверены — это Кит.

 Гюнтер рассказал, как Скарсдейл Вайб со своими помощниками вынудил Кита покинуть Геттинген.

 — Ну, возможно, это благо, — Фрэнк был слишком уныл, чтобы его словам можно было поверить. — Чертовы людишки.

— Он — смекалистый юноша. Добьется своего, — у Гюнтера была с собой патентованная фляга «Термос» с горячим кофе. — Окажите мне честь, — предлагая попробовать. — Новый сорт. Грандиозный «Бонен». Мы называем его «Марагопайп».

— Спасибо. Но я предпочитаю сорт «Арбакл», — Фрэнк заметил, что лицо кафелатеро исказилось от боли.

— Но туда ведь добавляют воск, — обиженным голосом сказал Гюнтер. — Смолу с деревьев, я уверен.

— Я на нем вырос, подруга жены на фронтире, с детства всегда пью только «Арбакл».

 — О, как деградировал ваш вкус. Но вы еще, кажется, молоды. Наверное, еще есть время исправить это расстройство.

— Кроме шуток, — сказал Фрэнк, потягивая напиток, — это чертовски хороший кофе. Вы знаете свое дело.

   Гюнтер фыркнул:

 — Это не мое дело. Я здесь по требованию отца. Выполняю свой долг перед семейной фирмой.

 — Был в вашей шкуре, — сказал Эвболл. — Жизнь на плантации — не то, чего вы ожидали?

   Молодой фон Кассель позволил себе ледяную улыбку.

 — Это именно то, чего я ожидал.

Несчастная судьба Эвболла — постоянно встречать старых знакомых с другой стороны границы, el otro lado, и из прежних времен, до того, как он стал старше и подлее и начал пользоваться дурной славой, которую невозможно было представить во времена чувствительности и беспечности. Например, был «Стив», теперь предлагавший парням обращаться к нему по имени «Рамон», беглец от какой-то биржевой катастрофы на севере, всегда в движении, не мог даже перестать нести вздор, так громко и быстро, насколько это возможно, в один прекрасный день он появился в даунтауне в разгар короткой песчаной бури, в том же внутреннем дворе, где как раз укрылись Эвболл, Фрэнк, Гюнтер и еще несколько дюжин аборигенов. Норте завывал, словно на какую-то невидимую луну. Песок свистел и жужжал в узорчатой кованой решетке, и «Рамон» развлекал их историями о кумулятивном долге:

— Говорю вам, я был просто в отчаянии. Если услышите о чем-то, что покажется вам слишком безумным или опасным, проходите мимо. На севере такая ситуация с маржей акций. Я прямо сейчас вдул бы аллигатору в полдень на Плаза де Торос, если бы получил за них хоть песо.

Прежде чем уйти, ссутулившись, в желтый туман, он пригласил их на шумную попойку на своей вилле вечером.

— Приходите на нее посмотреть, пока она еще наша, познакомитесь с моей новой женой. Небольшая дружеская вечеринка, человек сто, наверное, будет продолжаться неделю, если захотим.

  — Звучит интересно, — сказал Эвболл.

Гюнтеру нужно было уладить кое-какие дела в обширной немецкой колонии в Тампико, он пожал руку Фрэнку и Эвболлу.

  — Пойдете на эту фиесту сегодня вечером?

— Мы остановились в «Империале», — сказал Фрэнк, — на цокольном этаже, задний ход. Заскочи за нами, пойдем туда вместе.