На день погребения моего (ЛП)

 Кажется, впервые у Кита появилась минута, чтобы восхититься ею во всей ее наготе и блеске. Но всего лишь минута, потому что она бросилась к нему, швырнула на кровать, оседлала и поехала на нем, охваченная страстью, смеясь, проклиная, крича на каком-то своем языке, а Кит был слишком увлечен, чтобы переводить. Вскоре она растворилась в долгом поцелуе, а ее растрепанные волосы окружали их, как огненный нимб.

  — Это веснушки? Почему они так светятся?

—  Воспоминания о паприке, —  пробормотала она, а вскоре уснула в его руках, нагая и мокрая.

Им казалось, что лучший план — держаться подальше от вокзала Сегеда, а вместо этого подняться на пароходе в Сольнок, сесть на местный поезд до Будапешта, а там в литерном вагоне через озеро Балатон в Прагергоф, где они сядут на поезд «Грац-Триест» и вторым классом отправятся в Венецию.

План казался достаточно изощренным. Но озеро Балатон выглядело слишком заманчиво, чтобы просто проехать мимо. Они сошли с поезда в Шиофоке и вскоре окунулись в воду среди сотен семей на отдыхе.

  — Какой-то стремительный побег.

  — На самом деле нам нужно двигаться быстрее.

  —  Впереди едут поезда, груженые шумящими турками.

  —  Размахивают мечами и маузерами, и тому подобное.

Они уже смотрели друг другу в глаза. Снова. Кажется, это могло продолжаться бесконечно.

 Солнце село, маленькие такелажники с баграми вернулись на свои родные дамбы, купальщики ушли, ловцы, fogások, подплывали ближе, чтобы посмотреть, что происходит, и это смущенное гляденье никак не заканчивалось. Где-то на террасе грянул танцевальный оркестр. Огни зажглись в ресторанах над водой, в садах и в номерах отелей, Кит и Далли оставались там до первой звезды, когда, словно им напомнили обо всем, чего они желали, они пробрались под кровлю своего номера, где, в роскоши тайного бегства, предпочитали проводить большую часть времени.

 —  Кто-то начнет тебя искать, да? —  спросил Кит.

— Не уверена. Думаю, им будет намного спокойнее, если я никогда не найдусь.

Солнечный свет из окна освещал ее сзади, когда она расхаживала по маленькой комнатке, внимательно наблюдая за ним. Страдая от избытка внимания в определенных кварталах, она привыкла осторожно относиться к тому, что говорит мужчинам, но более-менее нервничала, ожидая, когда Кит начнет расспрашивать ее о красочном прошлом. Не похоже, что он нарывался на драку, но мужчины — словно морской шторм, начнется прежде, чем вы заметите его приближение, и вот вас, растерянного, уже заливает вода. Она решила рассказать ему всё, что может. Кому еще она могла бы довериться? Вы доверяете людям, пока они вас не предадут, но альтернатива — никогда никому не доверять — превращает вас в очередного Клива Краучмаса, а в мире их уже и так достаточно.

 —   Кит, какую часть истории ты хочешь узнать?

   Она действительно только что это произнесла?

  — Какую часть истории я пойму?

—  Это во многом связано с международными крупными финансовыми операциями.

  —  О, нет, полагаю, это не связано с функциями комплексной переменной.

  —  В основном сложение и вычитание, но в известном смысле...

  —  Ты права, конечно, я просто растерялся...

— Нет, послушай..., — мысленно она зажала нос и согнула пальцы ног, и бомбочкой прыгнула прямо вниз, в свою историю с Кливом Краучмасом. Кит внимательно слушал, не заметно было, чтобы он впал в бешенство от ревности.

— Я шпионила за ним для одних людей, — в заключение сказала она, — и он об этом узнал.

 —  Значит, он опасен? Твой бывший кавалер?

—  Может быть. Я могла бы вернуться в Лондон, предполагается, что у меня будет небольшая роль в новом шоу, но прямо сейчас я не уверена, что должна это делать. Вероятно, будет лучше ненадолго залечь на дно.

  — О чем я сейчас думаю...

Она замерла, гладкие мышцы напряглись, микроскопические золотые волоски на ее голых ногах насторожились в лучах солнца.

—   ...так это о том, чем мы будем зарабатывать, пока я не найду работу в Италии?

—  О, денег будет достаточно. Об этом даже не волнуйся, моя дорогая головушка.

Но, честно говоря, она дала ему, вероятно, полторы минуты, чтобы он произнес что-нибудь неприятное вроде «Его деньги» или «Как ты должна зарабатывать?», прежде чем целеустремленно подкрасться туда, где он сидел, и двумя пригоршнями схватить его за волосы, и притянуть его милосердно молчаливое лицо к аромату ее киски.

Свет проникал не совсем так, как предполагается в церквях — не через посредничество священных образов на витражах, а через новую листву на деревьях на улице, дыры, выбитые в кирпиче артиллерией федералов, случайно мелькающие тени птиц и облаков. Была Страстная Неделя в Сьерре, ночью еще заморозки, но днем уже сносно. Иногда дул бриз с гор. Эта часть Чихуахуа пока что безопасна. Хотя федералы отвели войска Мадеро в Касас-Грандес, у них не было ни малейшего желания воевать на открытой местности, и в данный момент они оставались в своих гарнизонах.