На Диком Западе. Том 2

Горман поднялся на холм со скамейкой, набил трубку и сел, поглядывая на блестящие, крупные звезды. Слабый ветер доносил до него аромат прерии. Где-то завыл шакал, другой ему ответил, и вой оборвался. Постройки фермы смутно вырисовывались во мраке, только окно комнаты Джима было освещено, да из кухни, сквозь неплотно прикрытую дверь, падала во двор полоска света.

Горман думал. Он старался быть по возможности беспристрастным, но его мысли крутились невольно вокруг Лоу. В ночь покушения на Джима Лоу появился позже всех в комнате своего хозяина и, по словам присутствующих там, был возбужден и дышал тяжело, словно бежал откуда-то. Потом — заряженный винчестер тридцать третьего калибра, по-видимому, повешенный на стену впопыхах. Далее — явное недовольство, которое Лоу тщетно пытался скрыть. Оказывается, по словам Ли Вунга, и он, и Марсден — оба влюбились в Сэлли. Мог ли один отверженный поклонник стрелять в другого?

Но, по-видимому, кто-то умышленно распускал гнусные сплетни про Марсдена и доносил на него девушке. Не был ли это тот же Лоу?

Внезапно Горману отчетливо представилась его вторая встреча с Сэлли Декстер. Он припомнил колебания Лоу, когда девушка спросила его, кто такая Кармен. «Я полагаю, хозяин назвал бы ее своей экономкой». В этой фразе скрывался намек, рассчитанный на то, чтобы девушка представила себе Кармен отнюдь не толстой, старой мексиканкой. Горман и сам впал в подобную ошибку, услышав о Кармен первый раз. Да, Лоу нельзя терять из виду. Нужно отправиться в Доги завтра же утром.

Он продолжал курить. Образы, вызванные в его воображении, понемногу расплывались… Вместо них вырисовывался облик молодой девушки с рыжими волосами, горящими на солнце. Он снова видел ее рассерженные глаза, чувствовал пожатие ее маленькой руки. Ничего подобного раньше с ним не случалось. Никогда женщина не западала ему в душу. А теперь он не в силах отогнать ее образ и все время какой-то голос, казалось, шепчет ему на ухо: «Ты никогда не встречал подобной женщины, Джордж. Никогда! Она — для тебя. Джим тоже любит ее, но — она его оттолкнула. Она сказала, что ненавидит тебя, Горман. Когда женщина это говорит — нередко она думает совсем наоборот. Это значит, что ты смутил ее; также, как и она тебя. Ты задел ее сердце, как она — твое. И она — красавица. Представь ее в доме — в твоем доме… Ее губы — на твоих губах»…

Горман вздрогнул. Мгновенно рука его соскользнула к бедру, и, когда какая-то темная фигура отделилась от кустов, револьвер Гормана был уже на взводе.

— Сеньор! Amigo[30]! Не стреляй! — Две руки поднялись над головой по сторонам громадного сомбреро. Из-под него блестели глаза. Горман различил лицо, усы. Подошедший оказался мексиканцем.

— Вы сеньор Горман? Bueno[31]! У меня для вас письмо. Нужно отдать вам в руки. Просят ответ».

Горман взял письмо, которое мексиканец достал из своего сомбреро. На узком конверте не имелось адреса.

Бумага была толстая, плотная. Почерк — женский. Он стал читать при свете спички:

— «Уважаемый господин Горман. Не можете ли вы встретить меня завтра утром у ручья Сладкой Воды? Я постараюсь быть там в десять часов, но могу опоздать. Это свидание для меня крайне важно, и я уверена, что вы не сочтете свое время потерянным. Не можете ли ответить с посланным? Пожалуйста, не говорите никому ничего до тех пор, пока мы не объяснимся. Поэтому я и посылаю Мигуэля, вместо одного из своих ковбоев.

Сэлли Декстер».

При свете нескольких спичек Горман прочел письмо дважды. Сердце его забилось. Сама форма письма была ему приятна. Сэлли назначила ему свидание, тайное свидание, значит, она не ненавидит его. Но не будет ли это изменой другу? Напротив, как друг Джима, который сказал, что не может жить без девушки, Горман должен повидать ее.

— Передай пославшей тебя, что я согласен, — сказал он Мигуэлю.

Глава VIII

Мексиканец бесшумно исчез, поглощенный ночным мраком. Горман прислушивался некоторое время к замиравшему стуку копыт его лошади, потом вернулся к больному. Около полуночи Марсден внезапно проснулся. Рана его открылась и нагноение вышло наружу вместе с кусочками кости, оставшимися в теле. Горман промыл и перевязал рану.

— Ну, ты скоро поправишься, Джим! Примочки «джепи» сделали свое дело. Теперь можно залечивать снаружи.

— Да ты настоящий доктор, Джордж… Уф, какое, облегчение! А то я чувствовал себя, словно раздутый пузырь!

В общих словах Горман рассказал ему о бегстве Лоу, но умолчал о полученной им записке. Мисс Декстер просила его хранить тайну. Однако впервые за время их дружбы Джордж чувствовал себя неловко перед Джимом.

Дождавшись, когда больной уснул, Горман взял одеяла и отправился к подножью холма, где и проспал до рассвета. Утром он взял на себя обязанности управляющего, распорядился насчет дневной работы и сообщил ковбоям приятную новость о здоровье хозяина. Потом навестил Джексона, который все еще пребывал в удрученном состоянии.