На Диком Западе. Том 2

— Нет, я прибыл туда через месяц после его казни, — ответил Аткинс.

— Должно быть, регуляторы Уайт Ривера шутить не любят! — заметил Куртис. — А как звали того знаменитого конокрада, которого повесили эти джентльмены?

— Не знаю, — отвечал Кук. — Во всяком случае, я не порицаю их за слишком суровые меры. Ни один порядочный человек не может и не должен питать ни капли жалости к гнусным конокрадам. Не так ли, Аткинс?

— Ну, на этот счет я несколько иного мнения! — возразил тот. — Однако, соловья баснями не кормят; не хотите ли закусить, джентльмены? Я сейчас пойду и…

— Не беспокойтесь, ради Бога! — удержал его за руку Куртис. — Мы плотно пообедали и можем спокойно подождать ужина. Не церемоньтесь с нами, мистер Аткинс, я думаю, вам вовсе теперь не до угощений!

— Действительно, в доме такая суматоха, что можно голову потерять от беспокойства и забот!

— Что же, вашему сыну не легче?

— Нисколько. Да и странно было бы ожидать иного. Когда у крошки целых одиннадцать докторов, да еще в юбках, толку ждать не приходится. Бели сынишка после такой переделки останется живым, ему всю жизнь больше нечего будет бояться никаких бедствий и болезней. Выйти невредимым из рук таких врачей — это чего-нибудь да стоит. Схожу-ка я за свечкой, а то скоро совершенно стемнеет. Ишь, ветер как завывает!

С этими словами Аткинс вышел из комнаты, а регуляторы остались одни и могли без помехи поговорить.

— Право, мне жаль, что Аткинс связался с конокрадами! — заговорил первым Кук.

— Тс! Нас могут услышать! — заметил Куртис почти шепотом. — Мне и самому досадно. В сущности, Аткинс вовсе не злой человек и, сказать по правде, всегда был мне симпатичен, хотя у него скверная привычка смотреть на всех каким-то подозрительным взглядом, исподлобья, что по временам производит крайне неприятное впечатление. Точно он постоянно боится разоблачения!

— Но как решат его судьбу регуляторы? — задумчиво произнес Кук. — Мне лично не хотелось бы увидеть его на виселице. Конечно Аткинс заслуживает сурового возмездия за свои подлые делишки, но его следовало бы пощадить, хотя бы из сострадания к жене и ребенку!

— Ну, это слабый аргумент защиты! — рассмеялся Куртис. — Тогда любому негодяю, чтобы избежать наказания, стоит только жениться. От петли-то он, пожалуй, отвертится, но все-таки…

— Тс! Он возвращается! — прошептал Кук.

В комнату действительно вошел ничего не подозревавший Аткинс со свечою. Ею он зажег дрова в камине.

— Мерзкая погода! Так и жди, что ветер снесет крышу! — сказал он, поправляя начавшие разгораться поленья. — Если ветер не разгонит тучи, через несколько минут разразится гроза. Что, много регуляторов отправилось на собрание в Литл Джен? — спросил он, усаживаясь в кресло.

— Не очень, — спокойно отвечал Кук. — К нам приехал один иностранец, жаловавшийся, что у него украли лошадей!

— Уж не канадец ли? Он был у меня недавно и расспрашивал о своих лошадях, но что я ему мог сообщить? — пожал плечами Аткинс.

— Конечно! Вы ведь этих лошадей и в глаза не видали, не так ли? — спросил Куртис, пристально глядя хозяину в лицо.

— Ну разумеется! Как я мог их видеть, когда уже несколько дней не выхожу из дому! — ответил Аткинс, удивленный вопросом. — Конокрады не имеют к тому же привычки показывать всякому украденных лошадей!

— Само собою разумеется! — улыбнулся Кук. — Отчего это так разлаялись ваши собаки?

— Может, кто-нибудь из регуляторов завернул к вам укрыться от грозы? — высказал предположение Куртис.

— Весьма вероятно! — отозвался Аткинс, подходя к дверям. — Цыц, проклятые, марш на место! — прикрикнул он на собак и вышел на двор.

— Должно быть, пришел Стефенсон! — шепнул Кук на ухо своему товарищу. — Неудачно он выбрал время. Тем не менее нам нужно оставаться, пока пройдет гроза. Каково-то сейчас нашим друзьям в такую непогодь торчать в камышах!

— Далеко ли отсюда до Фурш Лафава? — спросил со двора чей-то голос.

«Что за дьявол! — подумал встревожившийся Аткинс. — Неужели второй табун? Странно, ведь Джонс говорил, что его пригонят лишь на будущей неделе!»

Тем не менее он вышел на двор и поспешно приблизился к изгороди, у которой увидел закутанного в плащ всадника на белой лошади.

— Фурш Лафав протекает недалеко отсюда! — ответил он. — Как вас зовут, джентльмен? Я — Аткинс.

— Хороши ли окрестные пастбища? — спросил, понизив голос, незнакомец.

— Откуда вы? — в свою очередь спросил шепотом Аткинс, все более тревожась.

— Я хотел бы выпить стакан воды!

— Черт возьми! Джонс уверил меня, что вы не успеете приехать ранее будущей недели. Почему же вы прибыли так рано?

— Послушайте, — зашептал незнакомец, нагибаясь через изгородь. — Загоним поскорее лошадей, со мной прибыл еще конюх. Скоро разразится гроза!

— Дождь ничего не сделает вашим лошадям, а у меня сидят два гостя, которых я не могу оставить!

— Так-то так, но если мы немедля спрячем лошадей, то дождь окончательно смоет все следы!

— Правда. А сколько с вами лошадей?

— Три.

— Джонс уверял, что будет семь!

— Остальных пригонят завтра вечером. Я не повел всех сразу из опасения оставить слишком много следов!