На дне

— Поговорите, — Шамиль ухмыльнулся, как будто оскалился. — о, вы поговорите. Мне самому интересно, какой будет реакция Зверя. Жена, которая сама пришла к старшему брату и предлагала себя ему… Пришла в логово мужчин, с непокрытой головой, ехала в машине наедине с мужчиной, была куплена перекупщиком и находилась сутки в квартире сводницы и сутенерши. Аслан Шамхадов казнил бы тебя за это с особой жестокостью. Ну… или отдал мне в подарок. Если я захочу, разумеется, настолько пользованный товар.

Я смотрела на чеченца, потом снова на Макса, там внизу в окружении противников ловко размахивающего ножом. Черные волосы развеваются на ветру, каждое движение точное, четкое. Шамиль сдавил мою руку сильнее, снова обращая мое внимание на себя.

— Самая красивая из женщин Аслана. Конечно, от такой отказаться непросто. Но не такому человеку, как Аслан… если в нем, конечно, течет моя кровь, и он не презренная псина, выдающая себя за моего брата.

Я медленно прикрыла веки. Он нас проверяет. Колеблется. Не знает, верить ли Максиму или нет. Сомневается. Вот почему не убил его и меня.

— Если откажется от тебя, я все же возьму себе.

Тронул мой затылок и провел по спине вниз, а меня всю передернуло от брезгливости и от понимания, что я сейчас в его власти… как и Максим.

— Я нежнее его. Обо мне ходят разные слухи, но это ложь. Я убиваю только дешевых шлюшек. А такую женщину, как ты, я бы всячески баловал и одаривал подарками. Спрятал бы подальше от чьих-либо глаз и оберегал.

Он вдруг дернул меня к себе.

— Аслан не знает, что ты здесь. Я прятал тебя в своем доме, и ни одна живая душа не сказала бы ему об этом. Того идиота, который привел тебя ко мне, давно пристрелили. Я могу прямо сейчас приказать увезти тебя отсюда… ты знаешь, что такое быть женщиной самого Шамиля? Знаешь, что значит купаться в роскоши и забыть о любых проблемах?

Пальцы террориста поглаживали мое плечо, а я смотрела ему в глаза и чувствовала, как к горлу снова подкатывает ком. Каждую секунду все происходящее со мной, с нами казалось мне еще большим кошмаром. И он не заканчивался, он становился все омерзительней и страшнее.

— Что скажешь? Ты говорила об условиях… к черту их. Ты останешься жива, цела и невредима. Ему можно сказать, что тебя убили при перевозке. Даже искать не станет. Зачем ты ему? Разве что наказать. А так, ты станешь моей любовницей. Не шлюхой, не девкой на одну ночь, а моей любовницей. Зацепила меня… любовался тобой. Смелая, отчаянная, наглая. Я бы тебя трахал очень нежно, не то, что он.

Шамиль произнес это вкрадчиво, смакуя каждое слово и вызывая во мне липкую дрожь гадливости. От одной мысли о том, что он ко мне прикоснется, темнело перед глазами.

— Зачем Аслану такая красота. Он постоянно на войне, с оружием в руках. Он и видел тебя раз в году. Я позабочусь о ваших детях, я сделаю тебя счастливой и богатой.

Он сумасшедший. Его настроение меняется со скоростью звука. Все его слова противоречивы, убийственно нелогичны. Но похотливо горящий взгляд говорил об обратном — ублюдок честен сейчас. Он меня хочет и не скрывает этого. А я не знаю, как мне поступить, чтоб не навредить Максиму, чтоб опять ничего не испортить. Там, в нескольких метрах от нас мой муж. Он пришел за мной. Я знаю. Иначе и быть не может. И я невольно обернулась на него, чувствуя, как дико и быстро бьется мое сердце.

Зрачки Шамиля сузились, а радужки стали черными. Он словно читал мои мысли. Или видел в моих глазах их отражение.

— Думаешь, он будет рад тебе? Ни хрена. Тебя закопают по горло в землю и закидают камнями. Ты умрешь жуткой и мучительной смертью. Или отдадут на потеху всему полигону… в лучшем случае я возьму тебя прилюдно себе, но тогда только как шалаву. Но пока никто не знает, что ты здесь, все может быть иначе.

Да… наверное, не может быть иначе, чем сейчас. Выбора нет. Только один единственно правильный.

— Аслан — мой муж, и я принадлежу ему. Не важно, какое решение он примет — я соглашусь с любым и с благодарностью его приму.

Сбросила руку Шамиля со своего плеча.

— Лучше смерть.

— Лучше смерть, чем стать моей? Дура… какая же ты дура. Еще тупее, чем я думал.

Усмехнулся в густые усы. Злобно, сверкая почерневшими глазами.

— Мой муж не убьет меня. Я пришла сюда из-за него и ради него. Я пришла его спасти, и я вымолю у него прощение. Как ты смеешь предлагать мне лечь под тебя, когда твой брат настолько близко? И потом говоришь о предательстве и кровной связи?

Это были жалкие попытки. Настолько ничтожные, что я говорила и не верила сама себе. К кому я взываю? В этот момент Шамиль снова расхохотался, только теперь его хохот был зловещим и все так же очень тихим.

— Думаешь, он тебя помилует и приголубит? У него таких, как ты, куча. Сегодня-завтра с десяток привезут. Е*и любую. Я докажу тебе, насколько ты ошибаешься, и ты пожалеешь о своем отказе. Даже… даже если ты ему не безразлична — ему придется тебя убить.

— Пусть убьет. Но я никогда не запачкаюсь чужими руками.

Я смотрела на Шамиля, отодвигаясь назад, видя азарт и запал в его черных зрачках. Яркий блеск садистского сумасшествия.