На дне

— Вали отсюда, это не твоя территория. Не хрен здесь права качать. Мы не под тобой ходим.

— А трижды не повторяю вообще.

Я не успела понять, как Макс выбил у Длинного нож. Это было слишком быстро и неожиданно. Потому что в данный момент он просто методично превращал лицо Жоры в месиво, а тот орал и пытался спрятаться, закрывался руками, полз по асфальту, а Макс догонял, переворачивал на спину и снова бил, сначала по рукам, ломая кости, а потом снова в лицо.

— Я не знал, что девка твоя. Она стояла тут… Я думал, шлюха… Я… Зверь, пожалуйста, давай забудем. — он захлебывался кровью, кашлял, — Забирай сучку и забудем. Прекращай… Зверь… мать твою, ааааа.

Коротышка давно удрал, его машина, завизжав покрышками, скрылась из вида еще пару минут назад. Я снова посмотрела на Макса, который склонился над Жорой и опять замахнулся. Точнее, над тем, что было Жорой. Лица я там уже не видела. Сплошной синяк и кровавое месиво. Меня передернуло от ужаса.

— Макс, хватит, — закричала так громко, что уши заложило, заливаясь слезами и дрожа всем телом. — Ты же убьешь его. Не надо.

Макс повернул ко мне голову, и я увидела его взгляд — очень страшный, холодный, безумный, словно ему нравится то, что он сейчас делает. Взгляд психопата. Меня передернуло.

— Хватит, — едва шевеля разбитыми губами, прошептала я.

Он отшвырнул Длинного и пнул ногой, тот замычал, пытаясь встать, шатаясь на коленях, свернулся пополам и начал блевать на асфальт.

— Живи, мразь, ей спасибо скажи.

Он улыбался, как и тогда на дороге, неосознанно, удовлетворенно, вытер щеку тыльной стороной ладони и швырнул нож в дерево. А меня насильно отвернули и затолкали в какой-то вонючий сарай, открыли крышку погреба и столкнули вниз. Крышка с грохотом закрылась, звякнул замок. Я оказалась в кромешной тьме. Протянула руки вперед — это какой-то погреб, на полках стоят банки и мешки. Ощупала все впереди себя и медленно опустилась на пол, застеленный каким-то картоном, обняла себя обеими руками, пытаясь унять дрожь.

"Главное, что Максим жив. Все остальное совершенно не важно. И я не стану сейчас думать, какой ценой он выжил и что происходит там наверху. Над нами одно и тоже небо, и нам светят одни и те же звезды. И если его сердце бьется — значит, и мое не остановится. И пусть все горит синим пламенем. Я справлюсь, я все смогу выдержать, я способна на что угодно ради него".

И на какие-то наносекунды меня охватывает первобытным ужасом, что я могу ошибаться… что я не переживу разочарования, оно способно меня убить. Со всем можно смириться, со всем можно постараться жить дальше, со всем, кроме его смерти и моей смерти в нем. Если внутри, там, под толстой шерстью, за окровавленными клыками и жадно вздымающейся звериной грудной клеткой нет для меня места, то я уже труп. Я способна вытерпеть все, кроме его равнодушия ко мне. Я сильнее титана и крепче гранита, если мой Зверь все еще любит меня… и слабее былинки, ничтожней пепла на ветру, если разлюбил. Тогда я проиграла… тогда я принесла в жертву свои материнские чувства, свою свободу, свою жизнь на алтарь пустоты.

Прошло несколько часов. Не знаю точно — сколько, но я считала про себя минуты, чтобы не сойти с ума, а потом незаметно для себя задремала.

Меня разбудили шорохи. Я насчитала, что сейчас глубокая ночь, но я ведь могу и заблуждаться. Вверху кто-то крадучись передвигался. Мои глаза привыкли к темноте, и я уже различала стеллажи, стоящие в ряд консервные и стеклянные банки. Наверху что-то двигали, но весьма осторожно. Что сейчас? Утро? День? Вечер? Может быть, я ошиблась? Кто ходит там? Неужели Шамиль уже прислал за мной? Но создавалось впечатление, что там сверху что-то ищут. Чья-то нога ступила прямо на крышку погреба — раздался скрип. Неслышно вскочила с пола и прижалась спиной к стеллажам. Неудачно прижалась — раздался звон, банки ударились друг о друга, когда один из стеллажей пошатнулся. Наверху стало очень тихо. Меня услышали. Сердце тревожно пропустило один удар, и липкие пальчики страха поскребли по онемевшему затылку. Звякнул замок, что-то заскрипело, как будто трется металл о металл или скребется. Крышка погреба открылась, а я сильно зажмурилась, когда услышала, как ко мне вниз кто-то спрыгнул.