На дне

— Я докажу тебе, насколько ты не права. Ты будешь плакать кровавыми слезами, когда твой любимый муж будет сдирать с тебя кожу живьем. Ты пожалеешь о каждом своем слове… и может быть, потом, я подумаю над своим предложением еще раз. А пока что посидишь в подвале, голодная, взаперти и немного подумаешь. Или я дам тебе возможность познакомиться с настоящей болью. Потом, когда он откажется от тебя, а может, подарит тебя мне на потеху. Я запачкаю тебя так, что вовек не отмоешься. Кровью запачкаю.

Я хотела закричать, но он закрыл мне рот рукой и затащил обратно между домами, к нему на помощь тут же выбежал мужчина во всем черном, с закрытым лицом.

— Запри эту суку в подвале и никому не говори, что она здесь. Пусть посидит и подумает пару дней.

ГЛАВА 16

Я с тобой, пусть мы врозь,

Пусть те дни ветер унес,

Как листву желтых берез.

Я наяву прошлым живу,

Ты мой единственный нежный.

Ты со мной лишь во сне,

Мы вдвоем наедине.

Я зову, ты нужен мне,

Вновь наяву прошлым живу,

Ты мой единственный нежный.

Ты и я, нас разделить нельзя,

Без тебя нет для меня ни дня.

Пусть любовь далека и близка как весна,

Но навсегда в нашу жизнь я влюблена.

Мы с тобой в блеске свеч,

Нас любовь смогла сберечь.

Я живу для новых встреч с тобой,

Я наяву счастьем живу,

Ты мой единственный нежный.

Ты и я, нас разделить нельзя,

Без тебя нет для меня ни дня.

Пусть любовь далека и близка как весна

Но навсегда в нашу жизнь я влюблена.

Ты мой единственный нежный…

(с) Зара. Мой ласковый и нежный зверь

Когда меня тащили прочь, я успела обернуться и бросить последний взгляд на Максима, а он именно в эту секунду полоснул противника по плечу, под гомон и выкрики своих товарищей. Это было короткое мгновение, но мне его хватило для того, чтобы в глазах стало темно, а сердце зашлось от мерзкого ощущения, которое сдавило его тисками. На лице моего мужа отразилось испытываемое им наслаждение, глаза закатились в немом экстазе, когда кровь боевика забрызгала ему лицо. Я уже видела этот блеск в глазах, видела этот звериный оскал хищника, пустившего жертве кровь. И это прошлое захлестнуло меня картинками, от которых волна дрожи прошла по всему телу. Как давно все это было, а кажется, что прошло всего лишь несколько дней… а прошла целая жизнь. От Даши-ребенка, до взрослой женщины, жены самого страшного человека в криминальном мире.

— Я вас загрызу, горло перекушу, не трогайте меня. Ублюдки, — заорала, чувствуя, как Длинный пытается схватить меня, чтоб перекинуть через плечо. Я изловчилась и укусила его за запястье, а он тут же ударил наотмашь по губам, и у меня из глаз непроизвольно брызнули слезы.

— Останешься без зубов и сосать станет удобнее, правда, платить меньше будут, — длинный заржал и все же перекинул меня через плечо.

— Бл**, Жора, ни хрена себе, глянь, кто прикатил?

Длинный замер, придавив меня посильнее, чтоб не брыкалась.

— Какого хрена Зверю здесь надо в такое время?

Жора поставил меня обратно, удерживая за шкирку на вытянутой руке.

— Мне интересно, какого ему вообще здесь надо? Ствол есть?

— Нет. Дома оставил.

— Хреново.

— Не ссы. Может, пронесет.

Я посмотрела на того, кого они назвали Зверем, и сердце радостно подпрыгнуло — Макс вернулся. За мной.

— Здорово, Макс, зачем пожаловал?

— Девку оставь, Лис. Руки убери и отойди в сторону.

— Тебе какая разница? Не ты нас крышуешь. Девка наша.

Треск… очень характерный, и вой того, кому-то только что, кажется, сломали нос или челюсть. Коротышка стоял на четвереньках и матерился, зажимая лицо руками, сквозь пальцы сочилась кровь. Длинный выпустил мои волосы, но продолжал держать меня за шкирку, пятясь назад.

— Эй-эй-эй, потише, Зверь, потише. Это наша шлюха, бабки не отдавала. Какого хера? Ты что, защитником малолетних сосок заделался? Говори, зачем пришел. Все мирно порешаем.

— Нечего решать. За ней пришел. Это моя девка.

Я смотрела на Макса, вытирая разбитые губы тыльной стороной ладони. Коротышка только поднялся с колен, намереваясь наброситься на Макса сзади, но тот резко обернулся и уложил его обратно ударом ноги.

В руке у Длинного блеснуло лезвие.

— Уходи, Зверь, по-хорошему. Попишу и ее, и тебя.

Макс склонил голову к одному плечу, потом к другому, хрустя шейными позвонками.

— Отпусти, я сказал. Не люблю повторять дважды.

Длинный заржал, но очень неубедительно, фальшиво. Его рука, которой он сжимал меня за затылок, дрожала, как и нож в его второй руке.