На дне

После роскошных закусок, только разжигавших аппетит, гостей пригласили на праздничный ужин, который находился в двух рядом расположенных пещерах. В одной плавали среднего размера тунцы, в другой груперы, пригнанные сюда стаей черноперых акул. Большая часть гостей: разного вида акулы, мурены, кашалоты толкаясь направилась в пещеру с тунцами, где стадо беззащитных «морских коров» было растерзано в течении получаса. К «столу» во второй пещере были приглашены только крупные акулы. При виде стаи груперов «пищевое безумие», которым славятся длинноперые акулы, заразило всех. «Высокородные», то есть огромные и зубастые, гости начали неистово кромсать, загнанных в ловушку хищников, которые в обычных обстоятельствах мало, чем отличались от них самих. Груперы сражались отважно, некоторые из акул получали серьезные ранения и сами становились частью обеда для своих соплеменников. После ужина расслабленные и сытые гости были приглашены в помещение, напоминающее по устройству круглый зал цирка, где на ровном дне располагалась его арена. На этой арене их ждала завораживающая картина того, как совсем некрупный, колючий белопятнистый иглобрюх заканчивал создание композиции удивительной красоты и сложности из узорчатых кругов из песка. Вдоль стен гостиной располагались электрические скаты, которые освещали площадку, на которой трудился художник. Концентрически расположенные окружности, созданные из повторяющихся с одинаковой частотой холмиков песка сходились к кругу малого радиуса. Этот круг пересекался с той же частотой прямыми линиями из песка, которые заканчивались, не доходя до его центра. Место в центре этого круга белопятнистый иглобрюх обложил красивыми раковинами. Он был так поглощен своей работой, что не замечал свесившиеся над ним громадные головы страшных хищников. После завершения шедевра он застыл в центре композиции в ожидании «прекрасной дамы» из его грез. И вскоре она появилась, и стала кружить над аналогом Тадж-Махала, созданным в ее честь. Видимо, созданное белопятнистым иглобрюхом гнездо ей понравилось, и она опустилась к нему в круг. Они некоторое время плавно кружились, поглядывая друг на друга. Затем она остановилась в центре, а он подплыл к ней сверху и со всей возможной нежностью пристроился на ее спине. Все присутствующие замерли в ожидании акта творения новой жизни. Минута, другая и это произошло. На песке рядом со слившейся в одно целое парой стали появляться гроздья икринок. Гости возбудились не на шутку. Многие самцы акул начали насильно принуждать своих партнерш к соитию. Они хватали их зубами за плавники, нанося им раны своими жесткими плавниками, придавливали ко дну и овладевали ими. От этого зрелища все гости как будто сошли с ума: мурены, скаты, радужные рифовые рыбки гонялись в поисках партнеров, даже миксины начали сплетаться своими осклизлыми телами в безумии страсти. У многих кальмаров поотрывались гектокотили и отправились на поиски самок. К Норме подплыл ее фаворит, молодой самец, но она отвергла его домогательства и с нескрываемым удовольствием наблюдала за оргией, сокрушающих все на своем пути морских тварей, охваченных любовной лихорадкой. Она была уверена, что морские божества порадуются за животворящую мощь ее поданных.

В тот момент, когда уставшие от любовных утех гости опять расположились вокруг арены, они с удивлением обнаружили, что самка белопятнистого иглобрюха, исполнившая свой долг, удалилась, а счастливый отец один остался в гнезде, чтобы заботится о потомство. Один из гостей, самец песчаной акулы, с грустью взглянув на свою израненную партнершу, спросил ее:

— Ты, наверное, тоже мечтала о таком галантном и нежном самце?

— Да, но это было давно. Теперь я повзрослела и уверена, что такой гуманист, также как и его сыновья, вряд ли смогли бы выжить среди акульего племени. А чтобы он не растравлял нам души недостижимой для нас мягкотелостью, предлагаю его съесть прямо тут вместе с его выводком.

Акула, находившаяся рядом, зло посмотрела на соседку и возразила:

— Хочешь, чтобы и твои дочери и внучки зализывали раны после брачных ночей?

— А ты хочешь, чтобы вся чернь смеялась над слабостью твоих потомков?