НА ДВУХ НОГАХ

 Дядя Нюма и его брат дядя Яша были деловыми людьми. Дядя Нюма работал завскладом, а дядя Яша – бухгалтером. Дефицитный товар уходил на сторону. За короткое время оба сделали приличные деньги, а дядя Яша даже отдал свою жену Сарру учиться на врача. Потом нагрянула ревизия, и склад опечатали. Братья наняли рабочих, за ночь разобрали заднюю стену склада и ликвидировали недостачу. Потом стену склада замуровали вновь. Во сколько это им обошлось – неизвестно, но наутро ревизоры, вскрывшие нетронутые печати, обнаружили, что товары на складе соответствуют описи – до последнего коробка спичек, если там были спички...
А чего же вы хотели, гражданин начальник? – сказал дядя Яша, дружелюбно похлопывая ревизора по плечу. Он потом всё-таки сел за растрату, но очень удачно – в самый разгар сталинской борьбы с космополитами, и вышел из тюрьмы по общей амнистии как жертва режима...

Юлик и Гера

Юлика мобилизовали, но дядя Яша сказал – нет. Мальчика убьют, сказал он. И что будет с Ривочкой?
И он собрал приличную сумму и поехал в военкомат, и ему удалось-таки купить какую-то бумагу, и с этой бумагой он побежал к коменданту поезда, и он отыскал Юлика, который уже почему-то был чужим, худым и очень взрослым, и сказал ему: – Всё, ты уже никуда не едешь. Вот бумага, вон там стоит комендант, пойдём. Нет, сказал Юлик, без Геры не пойду. Какой Гера? – удивился дядя Яша, потому что он не знал никакого Геру.
Мой друг, – сказал Юлик. Когда ты успел с ним подружиться? – кричал дядя Яшка, и бумага в его руке дрожала на ветру. На призывном пункте, – сказал Юлик. – Мой лучший друг, Гера Колпаков.
У меня больше нет денег, понимаешь ты, мальчишка? – кричал дядя Яша, – эта бумага выписана на одного!
Но Юлик был твёрд, а деньги у дяди Яши были.
Их сняли с поезда, который шёл на фронт.
Геру и Юлика, вдвоём.
Гера очень хотел стать академиком, учился, работал, удачно женился, выбился в люди и таки стал академиком, правда, медицинской академии, и тут же сгорел от рака. А Юлик академиком не стал. И тоже умер от рака. Но в другом городе и совсем в другой жизни.

Иона