На двух планетах

- Да, мы это уже слышали, - сказал Зальтнер, - но почему вы строите монетную единицу на энергии?

Ла объяснила им, что затрата энергии является у марсиан основанием для установления соотношения между различными силами природы. Так как марсиане открыли способ сосредоточения солнечной энергии, действующей в природе в разных формах, и используют этот способ для конденсирования эфира, то этим самым они достигли единства работы. Энергия солнечных лучей на Земле точно такая же, как на Марсе, Следовательно, можно достичь и на Земле тех же обобщений и сравнительных оценок.

Исходя из существующей на Земле оценки одной калории и из числа калорий, сосредоточиваемых на поверхности Земли в течение одного земного года, собеседники рассчитали, что человечество должно быть обложено марсианами налогом в пятьсот миллиардов немецких марок ежегодно.

- Чорт возьми! - сказал Зальтнер после небольшой паузы. - В хорошенькое положение попадаем мы с вашими нумэ, любезный Элль!

- Кроме этого, Земля должна будет доставлять воздух воду и минералы, сказала Ла.

- Я вас прошу, Зальтнер, - ответил на это Элль, несколько рассердившись, - не забывать, во-первых, что все это - очень зыбкие проекты, а во-вторых, что если даже Марс будет получать доходы с Земли, то он сделает это так, чтобы Земля и ее культура не страдали от этого. Не придавайте слишком много значения фантазированию некоторых марсиан. Это ведь вполне понятно. Согласитесь сами, что соблазнительно увеличить в десять раз количество солнечной энергии, получаемое нашей планетой.

- Я на это могу вам сказать только одно. Я очень хотел бы дать почувствовать первому марсианскому сатрапу, который явится за моим миллионом калорий, силу моих человеческих кулаков.

Элль пожал плечами. - Это вам мало поможет, - сказал он.

- Но вашим домашним животным я все-таки никогда не стану!

- Слепые! - воскликнул Элль. - Неужели вы не убедились еще воочию, что вы не что иное, как рабы, жалкие рабы природы, предания, самолюбия и ваших собственных законов, и что мы приходим к вам, чтобы вас освободить?

- Я не верю в свободу, которая начинается с насилия.

- Вы рассуждаете, как больной ребенок, который не подчиняется доктору и не хочет принимать лекарства.

Ла слушала разговор молча. Элль несколько раз взглядывал на нее, как бы желая увидать, что она согласна с ним, но ее взор все время был направлен на Зальтнера. Его простой, естественный образ мыслей радовал ей сердце, но все-таки все, что он говорил, больно отражалось в ее душе. Разве не проиграно уже все то, за что он еще сражается? Разве великая судьба, царящая над планетами, не сотрет без следа этих упрямых детей Земли? Конечно, Элль прав: учение нумэ, это - разум, это свобода, и ему обеспечена победа. А затем! Разве великая судьба не принесет еще большего укрепления благородной воли личности? Разве свобода не заключается в возможности управлять всем случающимся ко благу этой же личности? Какую же иную свободу могут дать человечеству нумэ?

- Нет, Элль, - сказала Ла медленно, когда Зальтнер ничего не ответил на последнее замечание. -Нет, нет, - не как ребенок. Зальтнер говорил, как взрослый. Нумэ может лучше все это понять, но лучше чувствовать и хотеть нельзя. И я знаю, что так же будет он и действовать.

Она протянула Зальтнеру руку. Ее темные глаза влажно блестели, когда она сказала:

- Но к чему спорить? Дайте нам испробовать все средства к тому, чтобы нумэ и люди были друзьями. Ведь необходимо, чтобы вы учились, учились не теряя благородства. Дайте нам победить заблуждение и клевету, которые вам сейчас угрожают. Время еще есть! Вы, конечно, этого так же хотите, Элль?

- Чего же большего можно еще хотеть? Желанием всей моей жизни было добиться понимания между обеими планетами, их примирения, объединения их культурной работы. С того момента, как я сам лично узнал нумэ, это желание только еще усилилось. Что нумэ превосходят людей чем угодно - это факт. Если дело дойдет до борьбы, люди должны быть побеждены - это несомненно. Что я в этом случае должен быть на стороне нумэ, это так же естественно, как понятна и противоположная точка зрения Зальтнера. Ненависть к человечеству, проявляемая одною частью марсиан, конечно, не представляет собою ничего справедливого, но эти газеты отнюдь не являются мнением Марсианских Штатов. Я надеюсь, что противоположные голоса должны скоро подействовать. Если бы Зальтнер читал и другие газеты, он, может быть, нашел бы в них что-нибудь менее горькое для себя.