На электричках: Путешествие из Владивостока в Москву

Китайские туристы смотрели на плакат с интересом. Постояв немного перед одним автобусом, китаянки направились к другому, снова развернув перед окнами баннер.

За площадью находился продовольственный рынок. Захотелось отведать знаменитого байкальского омуля, по слухам, рыбы очень вкусной и питательной. На рынке рыбный развал занимал центральный ряд. Здесь властвовали запахи копченой, соленой и вяленой рыбы. Повсюду лежала и висела на нитках байкальская рыба. Омуль горячего копчения продается на специальных лотках. Их накрывают термической крышкой, чтобы свежекопченая рыба не остыла.

Омуль у торговцев — ходовой товар. Его коптят постоянно, если повезет, удастся купить рыбу только что из коптильни. Некоторые продавцы идут на хитрость: используют лотки с электроподогревом, чтобы рыба всегда оставалась горячей. Так она лучше продается. Хитрецов несложно вычислить по электрическому проводу, идущему к лотку. Я выбрал золотисто-янтарного омуля, который еще пах дымом. Он был горячим, и я с аппетитом его съел. Мясо у свежей рыбы рассыпчатое и нежное, а вкус — изумительный. Блюдо очень питательное, и до вечера я оставался сыт.

Дальше вдоль берега протянулись пляжи и ларьки. В них продавали холодное пиво и плов. Едкий дым подгоревших шашлыков резал глаза. Дойдя до крайнего пляжа, я уперся в бетонный забор — границу Листвянки. В Порт Байкал я вернулся на последнем пароме. Пассажиров было много. Торговцы ехали домой с рынка, распродав рыбу. На грузовой палубе парома стояли ящики, пропахшие копченым омулем.

Когда паром подошел к берегу, послышался тепловозный гудок, и из-за бараков показался тепловоз, тянущий два вагона. Поезд прибыл из Слюдянки. Этой ночью я должен был вернуться на нем обратно. С поезда сошли китайские туристы. Узнав о том, что паром сегодня в Листвянку уже не пойдет, они воспользовались услугами сердобольных частников на лодочной переправе.

На ночевку я встал на прежнем месте. Вода в Байкале нагрелась и была теплее, чем вчера. Ноги свело не сразу после захода в воду, а спустя пять минут. После жаркого дня и похода в горы купание было в самый раз.

Над пляжем послышался гул рельсов и тарахтение дизеля. Тяжело постукивая, прополз рабочий поезд: тепловоз, три платформы, груженные шпалами, и рабочий вагон с решетчатыми окнами. Поезд прошел в десяти метрах от пляжа. Он мелькнул на повороте и, выпустив столб дизельного дыма, стал ускоряться. Виляя хвостовыми вагонами, состав крался по уступу скалы над самой водой. Зрелище было завораживающим. Тепловоз и тяжелые вагоны казались игрушечными в сравнении с природной стихией. Замыкающий рабочий вагон, раскачиваясь из стороны в сторону, скрылся за поворотом. Поезд проходил станцию 74-й километр.

На соседней туристической стоянке расположилась шумная компания с палатками. Похоже, это был туристический клуб. Они жгли костер, звали заблудившуюся Наташу, пели песни под гитару. Мне предстоял подъем на поезд в час ночи. Это самое раннее время, когда приходилось вставать. Я забрался в палатку и завернулся в спальный мешок. Так шум турслета не был слышен.

Слюдянка. Стоянка на озере Байкал

Будильник прозвенел в час ночи. Предстояло собраться и дойти до станции 74-й километр, чтобы сесть на ночной поезд Порт Байкал — Слюдянка. Я разобрал палатку. Вдалеке была видна гирлянда огоньков на набережной Листвянки. В это время в свете фонарей прогуливаются туристы.

Светя карманным фонариком, я отыскал тропинку, ведущую наверх, на насыпь. Подъем был настолько крутой, что я чуть не полетел рюкзаком вниз: удалось вовремя пригнуться и схватиться за куст полыни. Шагая вдоль железной дороги, я услышал журчание родника, бьющего из скалы. Рядом стоял православный крест. Над источником к скале была приколочена икона. Вода оказалась холодной и кристально чистой, насколько это можно было понять в свете фонаря. Пополнив запас воды, я вышел на прямую дорогу до станции 74-й километр. Станция — узкий деревянный перрон, сколоченный из старых шпал и полусгнивших досок. Перрон освещал единственный тусклый фонарь.

Со стороны порта послышался протяжный гудок. Показались три головных огня тепловоза. Не дойдя до станции, тепловоз остановился. С минуту он стоял, пока его не обогнали еще три огня — другой тепловоз с пассажирскими вагонами. Рабочий поезд, пришедший вечером, выпускал со станции пригородный на Слюдянку. Через десять минут мимо перрона протарахтел тепловоз. За ним тихо скользнули два вагона с потушенным освещением. В тамбуре хвостового вагона показалась проводница.

Это были те же сидячие вагоны, которые привезли меня в Порт Байкал два дня назад. Машинист дал гудок, вагоны дернулись, клацнули сцепками и бесшумно покатились. За окном было темно. Только где-то далеко светилась на всю округу курортная Листвянка. Я устроился в кресле и заснул.