На фарватерах Севастополя

- Открыть огонь! - скомандовал Чеслер, и трассирующие пули широким рукавом понеслись навстречу торпедоносцу. Ярко вспыхнул огонь, осветив крыло самолета, - пули угодили в мотор. Снова наступила темнота, подбитый самолет отвернул, уходя в море, а к корме транспорта побежала фосфоресцирующая узкая дорожка. Приближаясь к транспорту, она расширялась, как быстрый горный поток с множеством белых пузырьков, выскакивающих на поверхность воды. Дорожка пересекла бурунный след от винтов транспорта, и торпеда ушла далеко в море.

На транспорте дали самый полный ход вперед и облегченно вздохнули, увидев след за кормой. Но бой на этом не закончился. Взбешенный неудачной атакой торпедоносца и считая, что сейчас на него никто не обратит внимания, самолет-разведчик снова, уже на малой высоте, зашел над транспортом и открыл огонь из всех пушек и пулеметов. Но, видимо, в темноте не рассчитал и, ударившись крылом о мачту транспорта, с грохотом перевернулся и упал в воду.

- Везет тебе! - говорили друзья Чеслеру, поздравляя его.

Но дело было, видимо, не только в везении. Храброму и умелому всегда поможет и случай. А командир звена Глухов, анализируя этот ночной бой, сказал:

- Тот, кто сумеет вырвать у врага инициативу, всегда выйдет победителем, даже не имея преимущества в силе!

Чеслер заметил, как, слушая его, снисходительно улыбались в недавно отпущенные усы некоторые командиры катеров, этакие «морские волки», имевшие по двадцати с небольшим лет от роду: уж они-то знают, как охранять транспорты в конвое.

Закрывая совещание, контр-адмирал Фадеев напомнил командирам, что противника бьют не только числом, но и уменьем. А этого уменья многим командирам пока еще не хватает.

- Делитесь опытом. Изучайте тактические приемы противника, и вы будете во много раз сильнее! - заключил контр-адмирал.

На рассвете следующего дня начальник штаба Морозов приказал мне вызвать в штаб лейтенанта Москалюка.

Москалюк был среднего роста молодой офицер с шапкой [60] курчавых волос, с быстрыми, энергичными движениями, со смелой речью, повадками комсомольского вожака и мягким украинским выговором.

До поступления на флот он окончил техникум и работал в Одессе в редакции комсомольской газеты «Молодая гвардия». На флоте, куда он попал по желанию, поступил в Военно-морское артиллерийское училище имени ЛКСМУ. Учился Москалюк хорошо и в 1940 году одним из первых, блестяще окончив училище, был назначен командиром катера-охотника. В том же году принят в Коммунистическую партию. В боях он действовал умело и решительно и не имел потерь.

Протирая стекла очков и не поднимая от карты уставших глаз, Морозов сказал Москалюку:

- Пойдите в этот квадрат, - он показал на карту, - встретите нашу подлодку. Она идет в надводном положении. Была под бомбежкой, имеет повреждения, не может погружаться. Вам приказано конвоировать ее в базу. - И добавил: - Смотрите будьте аккуратнее с авиацией!

Когда Москалюк на своем охотнике выходил из бухты, ночь еще лежала на береговых утесах, и черная вода беспокойно толкалась у борта катера. Было не по-летнему свежо и тревожно, как перед штормом. Невидимый в ночи город, раскинувшийся на холмах у бухты, казался уснувшим.

Но так только казалось. Множество людей не спало и находилось в готовности у зенитных пушек, на батареях, на боевых кораблях.

Но вот небо на востоке начало медленно отделяться от островерхих гор, утренний туман Стал, тяжелея, оседать к воде. Берега родной земли, порозовевшие, уходили назад.

По мере того как разрастался день, исчезали пухлые облака, уплывая за горизонт, как белопарусные яхты. Москалюк чувствовал: день будет безоблачный, жаркий и трудный.

Деловито и ровно гудели моторы, плескалась, не уставая, у бортов зеленая волна; обгоняя корабль, играли, кувыркаясь, дельфины. Порой казалось, что нет никакой войны и грохота бомб и долго можно идти по тихому морю, все дальше и дальше, до горизонта.

В назначенном месте состоялась встреча с подводной лодкой. Барражировавшие над ней «яки» ушли на свой аэродром. Москалюк подошел к борту лодки, боцман выбросил кранцы, и командир «Малютки» в черной пилотке, с черной небольшой бородой на моложавом лице негромко сказал, перегнувшись через поручни: [61]

- Ремонтируем на ходу, но не знаю, справимся ли сами!

Легли курсом в базу - впереди морской охотник, за ним в кильватере «Малютка». В тишине отчетливо раздавался стук дизелей подводной лодки. Небо по-прежнему было пустынно: ни птиц, напуганных войной, ни самолетов. Яростное солнце уже высоко забралось на чистое небо, а голубое море было спокойно.

Подошел «адмиральский час», но обычного сигнала «команде обедать» не последовало.