На фарватерах Севастополя

Командир стал еще более немногословным и сосредоточенным. С утра он не сходил с мостика, хотя помощник его уже не раз поднимался и просил разрешения заступить на вахту. Дежурные расчеты стояли у пушек. У сигнальщика щемило глаза от ослепительного солнечного света. Он еще раз (который за вахту!) взглянул в сторону солнца и увидел, что оттуда, словно из самого расплавленного диска, быстро вырастая, падают черные капли на корму охотника и на идущую в кильватере подводную лодку.

- Поднять сигнал «вижу самолеты противника!» - скомандовал Москалюк. - Помощник! Вызовите по радио истребители.

Одновременно он развернул навстречу вражеским самолетам свой корабль и приказал ставить дымовую завесу, чтобы закрыть подводную лодку.

- По самолетам огонь! - крикнул Москалюк.

Пушки охотника открыли огонь, и разрывы запятнали небо черными хлопьями. Уже ясно видны горбоносые «Ю-88». Вот отвалил первый самолет и спикировал на корабль. В какое-то мгновение Москалюк успел заметить, как отрываются от самолетов бомбы, услышал в грохоте корабельных пушек их сверлящий звук. Он громко скомандовал: «Право на борт!» и поставил ручки телеграфа на «самый полный вперед». Взрывы бомб, поднимая столбы воды, легли за кормой.

В пике вошел второй самолет, за ним третий… Пока один с ревом выходил из пике, другие, набрав высоту, снова сваливались на катер.

- Чертова карусель! - выругался Москалюк, с трудом шевеля пересохшими губами. Рядом стоящий рулевой косил глазом, стараясь угадать слова командира.

Густое облако дымовой завесы закрыло подводную лодку.

Принимая на себя атаки самолетов, морской охотник все дальше отрывался от завесы, уходя в море, сам бросался [62] навстречу самолетам, стремясь отвести их от подводной лодки.

«Чертова карусель» внезапно закончилась. Последний самолет, выйдя из пике, как-то неловко клюнул носом. Видно было, что он теряет скорость. Черный шлейф дыма протянулся за ним. Это командир кормового орудия старшина Благих пробил ему насквозь крыло.

Командир устало улыбнулся.

Сколько выстрелов сделали пушки? Краска шелушилась со стволов, и они почернели, как почернели усталые лица матросов. В наступившей тишине звенели медные гильзы, перекатываясь по палубе. Сколько времени бился охотник с фашистскими самолетами? Казалось, очень много, а прошло всего пятнадцать минут! Отставший «юнкерс» долго тянулся к далекому берегу, потом, словно споткнувшись, упал за холм, и там поднялось и встало, как черное дерево, лохматое облако дыма.

Дымовая завеса таяла, открывая пустынное море. Далеко-далеко в синем мареве показался долгожданный маяк на узкой полоске полуострова. Москалюк на малом ходу катера искал подводную лодку, но ее нигде не было. Синяя гладь до самой кромки берега выглядела пустыней.

- Где же подводная лодка? Вот и отразил атаку! Сигнальщик, куда же вы смотрели? - вырвалось у Москалюка.

Но он понимал и сам, что сигнальщик не мог увидеть подводную лодку за стеной дымовой завесы… Неужели ее потопили самолеты?

После оглушительной стрельбы наступила томительная тишина, зной стал еще нестерпимей. Во рту у Москалюка было горько, хотелось пить. Капли пота падали из-под фуражки на ручки машинного телеграфа.

- Справа, тридцать, перископ подлодки! - негромко доложил вдруг сигнальщик. Еще мгновенье, и, выдувая белые пузыри, из воды выглянула рубка подводной лодки. Отскочила крышка люка, и оттуда показалась голова человека с черной блестящей бородой. По палубе забегали матросы в комбинезонах, взлетели красные флажки. Сигнальщик читал вслух: «Благодарю за отражение атаки. Повреждения исправил. Командир».

Морщины напряжения сбежали с лица Москалюка. Он для чего-то снял с груди бинокль и стал запихивать его в футляр. Снова весело и громко стучали дизели подводной лодки, в воздухе барражировали «яки». С берега залетела острокрылая птица баклан и, выслеживая добычу, ныряла за кормой охотника. На юте курили матросы. [63]

- Помощник! - весело крикнул Москалюк. - Отбой боевой тревоги. Команде обедать!

Чуть накренившись, стройный и быстрый, морской охотник ложился на створ входных инкерманских маяков.

Глава двенадцатая

Одиннадцатого августа мы получили из штаба Черноморского флота очередную оперативную сводку.

Начальник штаба Морозов, распечатав пакет, долго сидел, задумавшись, над листом бумаги и не подошел, как делал это обычно, к большой сухопутной карте, висевшей на стенке КП под укрытием шелковой занавески. Не подошел в первый раз за все время войны и не посмотрел на обозначенную флажком линию сухопутных фронтов.

В этом было что-то непонятное и тревожное.

Все стало ясно, когда я прочел, что войска Южного фронта, сдерживая превосходящие силы противника, ведут бои на одесском направлении. К исходу десятого августа части Приморской армии с боями отошли к Одессе и заняли оборону.

Войска заняли оборону Одессы! Бои происходили на подступах к городу.