Читаем На горбатом мосту полностью

а когда уж в конце утихнутшелест улыбок,грохот приветствийи хруст рукопожатий,когда топот восторгови всплески последние словокончательнозамкнут за собой последниеещё открытыедвери —тогдамежду брошенных фраз,бутербродов надкусанных,смятых салфетокмедленновстанетдействительностьибез особых эмоций,зевая,погаситпоследние отблескиисключительности.…может, дажеудастся услышать,как при этомпрошипит фальшиво:«Удачи».

В тот краткий миг

в тот краткий мигподелимся словомосколками светагорсточкою тишиныкирпичик добраположим на столприсядем вокругна мигосмысления

Однако

однакоровностьне равнаровностидыхание ровноек примеру младенцаспящегоили женщинывозле мужского плечавовсе не то же самое чторовный шагвойскаоднако ярешительно выбираюпервое

Бар «над обрывом»

Гротеск и Трагедияза столиком у входаборются на локоткахкто важнеекто сильнеев дырявой блузена стуле у стенкиразвалиласьГлупостьтянет пиво(оно неплохос похмелья)почти не говориттолько сплюнет пороюНенависть за стойкойперетирает стаканысбивает коктейлипередвигает днипод столиком в углунезамеченнаяермолкадавно лежитна землеокна закрыты неплотно —давно без ремонта —сквозь нихдоносится шум автострадыпостроенной Евросоюзом«и откуда те сукиденьги берут на машины…» —Глупость бормочетделая очередной глоток

Анджей Дембковский

Страх

Всю жизньон приходит ко мнев чём-то серомвспотевшийспособный на всёсадится под подоконникомкогтистою лапоютребует прикуритьмолчит.…К звёздам рвануться?Нет, не пытаюсь.Были, правда, когда-то подобные мысли,однако же я – не фантаст.Мне человек интересенв свете реальности.Тем пачечто и права выбора нету,и нет уж во мне того запала стихийного,чтоб сделать нечто для вечности,что объединило бы всехв одном бескорыстном порывеобщего дела,наиважнейшей задачи.Одно лишь осталось – привычка, навык, обязанность.И все мы как муравьи.Нас попросту приняли к сведению.И всё это кончится черезмгновение, час или – год,когда нас затопчут.Посколькув конце-то концов такова ведьжизнь муравья.

Успокоение

а теперья не уверен чтонебо уже голубое чтостарики простираякостистые рукиищут какой-нибудь выходиногда умираюткто их защититот клеветыи обмановприятель мне обещалподумать на эту тему

Картотека анатомических таблиц

Перейти на страницу:

Все книги серии Петроградская сторона

Плывун
Плывун

Роман «Плывун» стал последним законченным произведением Александра Житинского. В этой книге оказалась с абсолютной точностью предсказана вся русская общественная, политическая и культурная ситуация ближайших лет, вплоть до религиозной розни. «Плывун» — лирическая проза удивительной силы, грустная, точная, в лучших традициях петербургской притчевой фантастики.В издание включены также стихи Александра Житинского, которые он писал в молодости, потом — изредка — на протяжении всей жизни, но печатать отказывался, потому что поэтом себя не считал. Между тем многие критики замечали, что именно в стихах он по-настоящему раскрылся, рассказав, может быть, самое главное о мечтах, отчаянии и мучительном перерождении шестидесятников. Стихи Житинского — его тайный дневник, не имеющий себе равных по исповедальности и трезвости.

Александр Николаевич Житинский

Фантастика / Социально-психологическая фантастика / Социально-философская фантастика / Стихи и поэзия / Поэзия
Действующие лица
Действующие лица

Книга стихов «Действующие лица» состоит из семи частей или – если угодно – глав, примерно равных по объёму.В первой части – «Соцветья молодости дальней» – стихи, написанные преимущественно в 60-70-х годах прошлого столетия. Вторая часть – «Полевой сезон» – посвящена годам, отданным геологии. «Циклотрон» – несколько весьма разнохарактерных групп стихов, собранных в циклы. «Девяностые» – это стихи, написанные в 90-е годы, стихи, в той или иной мере иллюстрирующие эти нервные времена. Пятая часть с несколько игривым названием «Достаточно свободные стихи про что угодно» состоит только из верлибров. «Сюжеты» – эта глава представлена несколькими довольно многострокими стихами-историями. И наконец, в последней главе книги – «Счастлив поневоле» – собраны стихи, написанные уже в этом тысячелетии.Автору представляется, что именно в таком обличье и состоянии книга будет выглядеть достаточно цельной и не слишком утомительной для возможного читателя.

Вячеслав Абрамович Лейкин , Дон Нигро

Драматургия / Поэзия / Пьесы

Похожие книги