На грани

– Мистер Бальдбридж говорит чистейшую правду: на момент случившегося он действительно спал.

– Я же говорил вам! – чувствуя небольшое ликование, проговорил я, впрочем, оно довольно быстро развеялось после того, как я спросил, какая же новость является плохой.

– Плохая же новость в том, что ваш друг Чарльз, в отличие от вас, тогда не спал. Капитан, мы можем посмотреть то видео, которое вы мне показывали, вновь?

– Ладно, – ответил капитан. – Пройдёмте за мной.

Они увели меня в другую комнату, где находилось оборудование и множество экранов.

– Дело 5-42. Начни с 2:14 после полуночи.

Человек включил нам фильм, если это можно так назвать. Я узнал офис – это было видео с камер наблюдения, которому чудом удалось уцелеть. А когда в поле зрения начал появляться молодой человек, доктор, наверняка запомнивший, что в этом видео произойдёт дальше, сказал:

– А плохая новость, мистер… Том, в том, что Чарльз и вы, – а когда человек повернулся лицом к камере и начал устанавливать взрывчатку, добавил: – Это один и тот же человек.

Я не на шутку ужаснулся. Значит, мои опасения были не напрасны: у меня действительно прогрессировала шизофрения. И когда до меня наконец дошло, о чём с такой заботой предупреждала Холли, я осознал, насколько плохи мои дела.

– Что будет дальше? – спросил я ледяным голосом, к тому же у меня пересохло во рту. – Меня посадят, капитан?

– Будем ждать решения суда, – ответил тот. – Скорее всего, своё наказание ты будешь отбывать в лечебнице.

IV

Капитан оказался прав: решением суда я был приговорён к году лишения свободы и отбыванию срока в психиатрической лечебнице. Поскольку в моём городке подобного заведения нет, то государству пришлось потратиться на мою транспортировку.

Уже своим мрачным видом, неизвестно-когда построенное здание навевало чувство угнетённости и печали, но уж точно не счастья. Меня сопровождал всё тот же доктор и двое полицейских. Когда пришёл удобный момент, я отважился у него спросить:

– А там, внутри, страшно?

– Поначалу многие не выдерживают и первой ночи. А, в целом, люди у нас хорошие, просто их окружение так не считает.

По прибытии меня вынудили принять душ и остричься, а затем я, заключённый номер 11075, получил свою одежду и проследовал за санитаром к изолятору. Теперь я должен был носить идеально белую одежду, хотя, по правде говоря, она лишь слегка была приближена к заветной белоснежности. Да и стены были в подобной цветовой гамме. Сначала мне показалось, что эта гробовая тишина и эти цвета потолка со стенами сведут с ума даже самого здорового человека. А вообще, как только переступил порог своего места жительства на целый год, перед моими глазами пролетела картинка ночи, когда я хоть и был в размолвке, но всё же с семьёй и всё же дома. Вспоминаются слова доктора: «Таких, как вы, нужно лечить, а не осуждать. Им необходима наша помощь, но никак не отрешение от них лишь потому, что их проблемы более заметны. В конце концов, каждый из нас уже псих. В больницах находятся лишь те, у кого проявления стали слишком очевидны».

Я благодарен полицейским, ведь они привезли меня очень даже вовремя: час спустя здесь был обед, а затем многим из нас позволили выйти на прогулку. Также я благодарен полицейским, за то, что они поймали меня и, пусть принудительно, но вынудили лечиться. Да, я был вдали от дома и абсолютно не знал никого из людей вокруг, но, пожалуй, я должен поблагодарить фатум за это испытание, выпавшее на моём нелёгком пути.

Невероятно, насколько прав оказался доктор касательно первой ночи, что её я провёл здесь. Ты один, вдали от дома и семьи, находишься в замкнутом пространстве и не знаешь, доживёшь ли до следующего утра. Эта обстановка вызвала у меня паническую атаку, в разгар которой из ниоткуда вновь появился Чарли.

– Исчезни, ты лишь иллюзия, – крикнул я ему.

– Ты сам меня создал, сам только что захотел меня увидеть, – невероятно спокойным тоном ответил он. – Я – твоя защита. Каждый раз, когда мир захочет тебя обидеть или тебе будет очень плохо – я буду возвращаться вновь и вновь, пока ты, Том, не научишься защищаться.

– Исчезни, – криком повторил я ему.

– Страшно оставаться наедине со своими мыслями, наедине с самим собой, не так ли?

Спасибо, что в тот момент вошли двое санитаров, которые накачали меня успокоительным, и пару минут спустя я уснул.

Через две недели я уже неплохо освоился и знал большую часть братьев по несчастью. К тому времени уже активно продолжалось моё лечение. Не знаю, помогало ли оно, ведь пока я находился в безопасности, моё второе «Я» было не страшно.