На грани безумия

Зазвучала мелодия One Republic «Apologize». В этот момент в глаза бросились большие старинные часы, висевшие на центральной стене в холле, перед входом. Я тут же вспомнила, что в четыре вечера я должна быть в колледже на церемонии вручения дипломов, поэтому, как только закончился этот танец, я постаралась поскорее скрыться в толпе, сославшись на важность безотлагательных дел. Макс отпустил меня, долго провожая пристальным взглядом.

Спустя некоторое время Мария рассказала мне о неприятной для нас с ней новости. Якобы та самая Вероника, что не так давно обитала в нашем доме, снова возвращается к нам, что это решение Макса, которое, как он заметил, обсуждению не подлежит. Я обратила внимание, с каким лихорадочным волнением сообщила мне об этом Мария. По ней я увидела, что эта новость ей неприятна, более того, вызывает в ней чувства сильного раздражения. Впрочем, и меня эта новость, замечу, мало обрадовала, достаточно вспомнить хотя бы тот холод и пренебрежение, сквозившее между нами с Вероникой. Но это было решение Макса и, как выразилась Мария, обсуждению не подлежало.

– Что поделать, Мария. Ведь мы не вправе, что-либо изменить, – сказала я в задумчивости.

– Конечно, не вправе, потому как сам чёрт только ведает, что творится в голове у хозяина. Нет, вы посмотрите, только съехала и на тебе, уже обратно въезжает. Такое ощущение, что ей здесь маслом намазано. Хм, не мудрено, – передернув плечами, заметила Мария. – Такой жених – и богат и красив, к тому же… умён, правда, иногда мне кажется, что у него какие-то странности в голове происходят, особенно, я заметила, это вас касается.

В этот момент она бросила на меня цепкий и испепеляющий взгляд.

– О чём, вы Мария? – не понимая, что она хочет этим сказать, переспросила я.

– Ох, если бы я сама знала, о чём. Ведь его совершенно невозможно понять. Он, как сфинкс, не знаешь, что скажет или сделает в следующую минуту. Не должна я, конечно, в это дело вмешиваться, тем более что там сам чёрт ногу свернёт, но всё-таки скажу, нет больше моих сил молчать… Мне всегда казалось, что единственная девушка, которая только существует для него, так это… – она остановила на мне долгий пронзительный взгляд и, не договорив, замолчала, но после продолжила:

– Но его невозможно понять… слишком всё мудрёно в его голове, и вообще никак не пойму, чего он добивается всем этим, – с отвращением и недовольством произнесла Мария.

Слова Марии заставили меня задуматься, действительно, в последнее время появление этой девушки в нашем доме стало закономерностью. Было очевидно, что Вероника делает всё, чтобы быть ближе к Максу, но ведь и он не отвергает её порывов. Более того, он сам настоял, по словам Марии, на том, чтобы она снова оказалась в нашем доме. Но тогда… не значит ли это, что Вероника и он… – от этой мысли я вздрогнула. Меня охватила смутная тревога. Где-то в глубине души у меня начала проясняться мрачная и уже тяготеющая меня мысль, что это всё имеет какой-то определённый смысл.

Но нет. Я не должна об этом думать. У меня нет права делать какие-либо выводы и предположения по поводу их отношений. Но, с другой стороны… Я же… «Нет, я не должна больше думать об этом», – сказала я себе вслух и встала со стула, желая окончательно сбросить с себя это тягостное оцепенение. Но почему эта мысль меня так волнует? Почему, находясь в постоянном внутреннем противоречии с собой из-за странного и порой из ряда вон выходящего, неподвластного моему пониманию поведения Макса, я претерпеваю эту внутреннюю дикость чувств и ощущений? Почему мой ум постоянно доводит меня до изнурения, а порой чуть не до безрассудства, словно я нахожусь на раскалённом огне и, сделав шаг, упаду в пропасть, но смогу ли я когда-нибудь, Господи, выбраться из этого душевного ада? Его поведение то устрашало меня, то давало малую, хотя, может, и несбыточную надежду. Но нет… Он снова жестоко смеётся мне в лицо, словно по-прежнему насмехаясь над моими чувствами и слепыми и, как оказывается, глупыми мыслями, а его лицо каждый раз стоит перед моими глазами, иронично усмехающееся надо мной.

Глава XIX

На этот раз Вероника казалась более сдержанной и вела себя весьма учтиво и любезно. Вот только терпения и такта ей хватило ненадолго. Она старалась не смотреть в мою сторону, а если получалось так, что она невольно проходила мимо меня, то вместо знаков приветствия, она по-прежнему одаривала меня своим высокомерным взглядом, словно я была для неё человеком второго сорта. Иногда она смотрела на меня так, как одаривают взглядом ненавистного соперника или врага, который, как бельмо на глазу, и мешает, и избавиться от него невозможно.

Веронику разместили в комнате для гостей, в той, что находится на втором этаже, впрочем, там же, где находились комната Макса и моя.