На грани безумия

Я долгое время не могла уснуть, мучительно и нервно думая о том, что рассказала мне Эмма. Мой возбуждённый мозг и встревоженные чувства, казалось, были накалены до предела. Всё это время я пыталась понять, зачем Макс хочет явиться сюда. Иногда сквозь эти воспалённые мысли меня снова начинали охватывать противоречивые чувства, а что если мой внезапный отъезд вызвал лишние расспросы и домыслы у крёстной и Марии, и он, чтобы хоть как-то оправдать всё это, решил найти меня, но лишь для того чтобы избежать новых расспросов. Вернувшись же, я буду вынуждена снова терпеть его унижения и насмешки Вероники. Тем более то, что я увидела в последний раз, даёт мне право предполагать, что они действительно скоро поженятся. Тогда, что ещё убийственнее он задумал для меня? Видеть их всё время вместе? Более жестокого и злого наказания не придумать. «За что он так со мной? За что?» – твердила я, а ближе к вечеру у меня началась истерика. Я долго не могла успокоиться и отрицала всё, что приходило мне в голову, а уже ночью моё воспалённое воображение сыграло со мной злую шутку. Мне приснился сон, который окончательно сломил мою волю. Мне снилось, что я одна среди глубокой тихой ночи бегу по широкой длинной дороге, усыпанной большими камнями-булыжниками. Спотыкаясь о них, я падала, затем снова вставала и бежала, бежала… в никуда… Силы мои были на исходе, когда я снова упала на камни, потому что вымоталась до предела и подняться больше уже не могла. Но тут я услышала издалека, словно с небес, знакомый мне голос:

– Вернись… Вернись.

– Нет… Нет, – отвечала я. Но снова слышала всё тот же неумолимый голос:

– Вернись… вернись…Мгновение и один сон сменился другим, еще более ужасным, чем прежний: на этот раз мне снилось, что я тону, отчаянно и быстро идя ко дну, но в последний момент, вдруг начинаю подниматься на поверхность, словно кто-то или что-то вдохнуло в меня новую жизнь. Только на этом всё не закончилось. Через какое-то время мне приснилось, что я отчаянно оглядываюсь по сторонам, словно ищу кого-то и подняв голову я, сталкиваюсь лицом к лицу с Максом, глаза в глаза. Только Макс был… он был весь седой. Вся его голова была белой, как снег, а лицо будто неживое… какое-то безумное, казалось, он не подавал никаких признаков жизни.

– Нет! Нет! – закричала я в ужасе и проснулась. Рядом со мной на кровати сидела Эмма, она заботливо держала меня за руку.

– Господи, что же это такое? Я смотрю, детка, психика у тебя совсем расстроена, – сказала она, тяжело покачав головой. Я всё ещё с трудом приходила в себя от кошмарного сна и шептала:

– Нет. Нет.

– Ну, успокойся. Успокойся, – гладя меня по руке, говорила она. – Повезло тебе, девочка, что я на твоём пути повстречалась. Я ведь в прошлом много лет проработала врачом в психиатрической клинике и много чего на своём веку повидала, так что знаю, что в таких случаях делать. Она встала и куда-то ненадолго вышла, а вернувшись, сказала:

– Вот, сейчас мы сделаем тебе укол, и всё будет хорошо. Только ты не волнуйся так.

Склонившись надо мной, она поставила мне укол в руку.

– Вот так, сейчас всё пройдёт. Всё будет хорошо, и ты успокоишься.

Сидя рядом и в задумчивости глядя на меня, она по-прежнему качала головой.

– Похоже, жизнь сильно тебя потрепала, девочка, раз ей удалось надломить твою психику до такого предела. Но это ничего, ничего, – похлопала она меня по руке. – Надломила – это ещё не сломала, а значит, всё ещё поправимо. Мы справимся, поверь мне, – сказала она. Вскоре я заснула.

Прошло несколько дней, но мысль о том, что я должна как можно скорее покинуть это место, уехать и скрыться в более далёкой местности, чтобы меня никто и никогда больше не мог найти и чтобы обо мне наконец все забыли, не покидала меня! Когда я окончательно утвердилась в этой мысли, ведомая всё той же внутренней силой и убеждением, что только в этом случае меня перестанут искать, я всё же забрала документы из школы, хотя мне это далось нелегко. Директриса недоумевала, в чём тут дело, и была сильно огорчена моим уходом. Вернувшись, домой, я быстро собрала свои вещи. Медлить нельзя. Так как Макс может приехать в любую минуту. На мгновение я задержалась, решив написать прощальную записку Эмме, в которой благодарила её за заботу и приют, после чего направилась к выходу. Я снова бежала. Неведомо куда, неведомо зачем, порой мне казалось, что я бегу от самой себя…