На грани безумия

– Да кто вы такая? – закричала в бешенстве она. Поняв, что девочка просто так не выйдет к ней, потому что сильно напугана, она вдруг резко сменила интонацию и стала более благосклонна к ней. При этом она начала всячески уговаривать Алику выйти из-за моей спины, и когда девочка, уже поддавшись её уговорам, сделала к ней шаг, женщина грубо схватила её за руку.

В это время из кухни вышла моя ночная гостья. Увидев её, мать Алики неожиданно замерла, широко раскрыв глаза, словно увидела приведение.

– Ты? Ты ещё жива? – в замешательстве произнесла она.

– Как видишь, – надменно глядя в глаза матери Алики, произнесла моя гостья.

– Но ты… Тебя же изгнали. Ты ведьма. Ведьма.

Неожиданно женщина вся побледнела, её грузное тело начало тяжело и беспомощно опускаться на пол, она начала причитать. Эти причитания перешли затем в истерику, из её глаз потекли слёзы. Увидев это, Алика, всё это время прячась от матери, бросилась к ней и начала её успокаивать. Казалось, женщина на какое-то мгновение проявила в себе материнские чувства. Она начала гладить Алику по голове, бормоча при этом что-то невразумительное. После, словно опомнившись, будто ею снова овладели дьявольские силы, схватила девочку и, злобно пятясь назад, к выходу, с бесовской усмешкой на лице и безумной искрой в глазах прошипела:

– Я сожгу вас. Всех сожгу! Вы будете гореть в аду, синим пламенем. Слышите? Сожгу!

Дверь с грохотом захлопнулась, и лишь сгусток холодного дымчатого воздуха остался на пороге дома.

Я стояла, как статуя, не в силах какое-то время сдвинуться с места. Я не знала, что может женщина в таком состоянии сделать с ребёнком, но одна только мысль об этом приводила меня в смятение и ужас. Голос незнакомки отвлек меня:

– Не завидую я этой маленькой девочке. Даже трудно себе представить, что её может ожидать, потому как это сам дьявол в женском обличии, и она ни перед чем не остановится. Я понимаю ваши чувства, мне тоже очень жаль эту девочку, но и вам теперь нужно быть осторожней, поверьте мне. Достаточно посмотреть на меня, чтобы убедиться в том, насколько действенны обещания и угрозы этой сумасшедшей. Как всё-таки порой может быть жестока и несправедлива к нам жизнь, – с тяжестью в голосе сказала женщина.

На следующее утро я пришла в школу раньше обычного, потому что всю ночь не могла уснуть, меня беспокоила судьба девочки. Зайдя в класс, я всё ещё беспокоилась, в голове у меня промелькнуло, что, возможно, Алика сегодня не придёт в школу, что мать не отпустит её, но, к моему удивлению, во время звонка на урок девочка медленно вошла в класс и прошла за свою парту. Взглянув на неё, я побледнела, а моё сердце больно отдалось внутри. Алика была снова избита: расплывшиеся синяки на руках, на шее, под щеками и кровоподтёк над правой бровью, она старалась прикрываться рукой, дети начали перешёптываться у неё за спиной и показывать на неё пальцем. Я присмирила класс. Мне тяжело было вести урок, потому что моё внимание каждый раз невольно обращалось к девочке, моё сердце в этот момент обливалось кровью, меня терзало чувство несправедливости. Всё во мне внутри бунтовало и противилось этому деспотическому и жестокому отношению к ребёнку.

После уроков, когда все дети начали расходиться по домам, я, взглянув на девочку, вдруг заметила, как она смотрит в сторону двери. Тут я увидела, как в класс входит мать Алики. Неожиданно девочка бросилась ко мне и, крепко обхватив меня своими маленькими тонкими ручками, зашептала, с мольбой глядя на меня:

– Не отдавайте меня… Не отдавайте, умоляю вас. Она убьёт меня. Женщина подошла к нам и, по-видимому, решив использовать свои хитрые уловки, начала ласково упрашивать девочку пойти домой, но Алика лишь сильней вцепилась в меня своими детскими ручонками.

– Вы снова избили её, – едва сдерживая негодование и волнение в голосе, сказала я. – Я не отдам вам ребенка, по крайней мере, до тех пор, пока вы не исправитесь. Более того, я вынуждена написать заявление о её систематическом избиении. Я не могу оставить это безнаказанным. Также мне придётся обратиться в отдел по правам и защите детей и в соответствующие органы.

В это время в класс вошла директриса, высокая, крепкого телосложения женщина лет пятидесяти с кудрявыми чёрными волосами и тонкими губами. По-видимому, она проходила мимо нашего класса во время разговора и невольно услышала его.

– Что здесь происходит? – сказала она, надменно взглянув на меня. Её осанка в этот момент выпрямилась, словно палка. Она злобно поджала губы и смотрела сейчас на меня вызывающе и дерзко.

– Вот, посмотрите, ваша учительница не хочет отдавать мне моего ребёнка, – запричитала вдруг мать Алики, пытаясь вызвать у директрисы сочувствие.

– Ещё этого не хватало. Отпустите девочку немедленно! – приказала мне директриса.

– Но девочку систематически избивают. Посмотрите на неё, она боится даже идти домой.