На грани полуночи (ЛП)

– Вот оно что. Так мы говорим о тех давнишних временах? В конце концов, это довольно распространенное имя… Впрочем, э-э, погоди. Ты случайно не имеешь в виду того бедного молодого человека с психическими проблемами? Того, который свел счеты с жизнью несколько лет назад?

– Да-да, это он! – Синди заморгала, изобразив невинные щенячьи глазки. – Боже мой, это было невероятно печально. Значит, вы его знали?

– В каком-то смысле. – Жирдяй нахмурился. – Но это ужасная история. Пустая трата жизни многообещающего молодого человека… Лучше оставить все это в прошлом. Ради бога, не заостряй на этом свое внимание. Что заставило тебя заинтересоваться этим человеком?

Синди улыбнулась, стиснув зубы. Черт. Она боялась, что он спросит ее об этом, и у нее не было хорошего ответа, значит, ей придется использовать подслушанный, который Майлс предлагал Коннору по телефону.

– На самом деле, я нашла один из его личных блокнотов, – объяснила она. – И изучала его. Это невероятно. Он был настоящим гением, вы знали?

– Да, знал, – пробормотал Бек.

– Вот я и подумала, что можно было бы написать об этом книгу, – продолжила Синди. – Я решила, что могла бы заняться расследованием и узнать, почему он покончил с собой.

– Понятно. Ну, мне жаль разочаровывать тебя, но правда печальна и очевидна. Я подозреваю, что он мог стать жертвой собственного интеллекта. Как многие гении, к сожалению. История полна таких примеров.

Жирдяй расслаблялся, снова воодушевляясь. Оседлал своего конька.

– Так значит, вы многое о нем помните? – просияла Синди.

Бек быстро моргнул.

– Э-э, я вспоминаю потихоньку. Сама знаешь, как это бывает. Вытянешь одно воспоминание из базы данных и найдешь те, что с ним связанны.

Синди состроила наивные, полные надежды глазки.

– Значит, вы сможете ответить на некоторые вопросы?

Его улыбка чуть померкла.

– Я очень не хочу разочаровывать такое прекрасное создание, но не знаю, что еще могу тебе сказать. Его уже давно нет в живых.

– Ну, есть парочка заметок в блокноте, которые меня озадачили, – поделилась Синди. Она опустила руки и приняла вид милой маленькой девочки, отвечающей на уроке. – Это касается его работы в здании «Колфакс».

Лоб жирдяя заблестел от пота.

– А! Ну, я… я точно не знаю, чем он занимался, когда не преподавал.

– Вы когда-нибудь что-нибудь слышали о «Полуночном проекте»?

Кадык Бека дернулся.

– Это… э-э, возможно, имело отношение к неврологическому исследованию. Я считаю, этот проект давно уже закрыли из-за нехватки финансирования. «Колфакс» сейчас принадлежит колледжу.

– Да, я знаю. Этим летом я там работаю, – призналась Синди. – В лагере. Преподаю игру на саксофоне детям.

– Правда? – оживился жирдяй, слегка улыбаясь. – Значит, ты не только писатель, но еще и музыкант. Молодая девушка с множеством талантов. Я поражен.

Синди уже напылалась и натрепеталась до конца жизни, но все-таки сделала еще одно усилие.

– Вы знаете, кто финансировал исследование?

– Мне очень жаль, Синтия, но боюсь, что не знаю. – Жирдяй схватил устройство, прикрепленное к ремню на штанах, и нажал на кнопку. – Эмилиана? Не могла бы ты принести нам немного чая со льдом и тарелку твоего печенья с пеканом?

Вернул устройство на пояс, он нервно откашлялся. Синди огляделась в поисках какой-нибудь игривой темы для разговора, чтобы заполнить тишину, пока мужик не пустился вразнос.

– Мне очень нравится ваш дом, – неубедительно начала она. – Великолепное место. И такое большое.

Бек оглянулся, будто никогда не видел этот дом.

– Ах. Ну да.

Латиноамериканка появилась незаметно, как всегда, неся поднос с запотевшим кувшином, двумя стаканами и тарелкой с печеньем. Жирдяю определенно понравилось, что появилось время перевести дух.

– Спасибо. – Он принял тарелку. – Эмилиана здесь новенькая. Ее предшественница недавно вышла на пенсию, но прежде нашла отличную замену. Есть такие люди, которых никогда не найдешь в кадровом агентстве. Попробуй печенье с пеканом. Видно, что у тебя нет проблем с фигурой.

Печенье было сказочным, чай – холодным, сладким и вкусным, а жирдяй продолжал бойко сыпать липким потоком комплиментов, но Синди чувствовала, что его сердце к этому уже не лежало. Он чуть не подпрыгнул от радости, когда она сказала, что должна уходить. Даже не прикасаясь, он быстро проводил ее до двери.

Синди прыгнула на велосипед и направилась в университетский городок. Она сомневалась, что вынесла что-то важное из этого разговора, кроме того, что упоминание о Кеве Макклауде так напрягло старую жирную свинью, что он прекратил ее соблазнять. Да что там говорить, серьезно напрягло. Есть о чем подумать.

Она остановилась у «Колфакса», чтобы забрать саксофон из репетиционного зала, и повернулась, когда услышала, как кто-то зовет ее по имени.

Это был Боливар, дядя Хавьера, швейцар в «Колфаксе». На лице у него была широкая улыбка.

– Недавно заходил Хавьер. Сказал, что ты сделала для него хорошую демо-запись, – сказал он. – Он только что отправил заявку.

– Здорово, – откликнулась Синди. – Скрестим пальцы. У него есть хороший шанс получить стипендию. Для него это была бы полезная практика.

Боливар просиял: