На грани полуночи (ЛП)

– Опять взялась за старое. Снова его защищаешь, как в старые добрые времена. Жизнь тебя совсем не учит.

– Вам нужны доказательства? – поинтересовалась Лив, глядя на каждого из них по очереди. – Сегодня Шон Макклауд спас мне жизнь. Тебе тоже, Блэр.

Отец наклонился вперед, застонал и схватился за грудь. Встревожившись, Эмилия тут же подскочила к нему и заботливо закудахтала.

Лив уже приходилось видеть эту мелодраму раньше, поэтому она снова повернулась к Блэру.

– Я никогда не поверю, что Шон способен такое со мной сделать.

– Конечно, нет, – искренне согласился Блэр. – Ты видишь в людях только лучшее. Это очень хорошо в нормальной жизни, но сейчас другая ситуация. Шон Макклауд – странный. Его семья – странная. То, что происходит с тобой, – странно. Разве ты не чувствуешь, что эта странность неспроста?

Нет. Конечно, нет. Она покачала головой.

– Я не понимаю твоих рассуждений, Блэр. Почему тогда он помешал нам сесть в машину?

– Потому что хотел произвести на тебя впечатление. Хотел прославиться как твой спаситель. Хотел, чтобы ты была ему благодарна. Он организовал все это, чтобы заставить тебя чувствовать себя уязвимой. Неужели ты не понимаешь? Это же очевидно.

Не было смысла доказывать Блэру правду, когда у него было такое выражение лица. Шону Макклауду не нужно было бросаться на бомбу, чтобы произвести на нее впечатление. Все, что ему нужно сделать, – это поманить пальцем и улыбнуться. Вот и все. Достаточно одной его харизматичности. И сиди, смотри, как женщины падают к его ногам, словно мухи. Она сама будет одной из первых.

Кем бы ни был Tи-Рекс, внутри его личности росла гниющая мертвая зона. Проходя недавно ускоренный курс о поджигателях, убийцах, серийных убийцах и насильниках, Лив узнала, что они, как правило, одиночки и неудачники. Мужчины без навыков межличностного общения, не способные завязывать отношения с женщинами.

У Шона Макклауда проблем с женщинами не было никаких. Ему приходилось отбиваться от них, чтобы вздохнуть свободно. Что касается его навыков межличностного общения, ну, этот человек даже по телефону был способен довести ее до множественных оргазмов. Странно даже думать, что он способен на нечто подобное, потому что ничего мертвого в нем нет.

Но раз уж ни одним из этих соображений нельзя было с пользой поделиться с этой компанией, Лив сменила тему.

– Почему никто не рассказал мне о самоубийстве Кева Макклауда? – спросила она.

Блэр и ее родители обменялись тревожными взглядами.

– Это казалось несущественным, дорогая, – ответила мать.

Лив уставилась на нее и тихо проговорила:

– Он был моим другом.

– Какой к черту друг, – кисло произнесла Эмилия. – Он был душевнобольным и, возможно, опасным человеком. Трагично, конечно, что он вовремя не получил помощи, в которой нуждался, и я очень сочувствую его семье, но в первую очередь меня заботила ты, дорогая, а не он. Тебе нужно было полностью порвать с прошлым, и рассказ о беде этих несчастных мальчиков Макклаудов еще больше бы все осложнил и запутал для тебя.

Лив сплела пальцы вместе. Ее руки были холодными, липкими и белыми под грязью. Глаза жгло от слез.

Возможно, мать была права, но это не приносило облегчения.

В последний раз, когда она видела Кева Макклауда, он был весь в поту, с дикими глазами, и нес бред о людях, которые пытались его убить. В то время она понятия не имела, что он психически болен. Он перепугал ее до смерти, когда нацарапал закодированную записку, сунул свой альбом ей в руки и сказал отдать его Шону и убегать, иначе ее тоже убьют.

Она убежала, да. Он был чертовски убедителен.

Бедный Кевин. Он был таким милым. Забавным и умным. Шон очень гордился своим гениальным братом и его успехами.

Его смерть разбила ей сердце. И, к слову о разбитом сердце, такое же чувство было у нее в тот день, когда состоялся ужасный пятиминутный разговор с Шоном в тюрьме. Пять минут, которые покончили с ее невинностью и раскололи ее жизнь на две половинки.

Лив взглянула на свои руки и поняла, что они ужасно воняют дымом. Она встала, почувствовав, как дрожат колени.

– Я иду в душ.

– Отличная идея, – тут же поддержала Эмилия. – Это поможет тебе расслабиться. Мы обо всем позаботимся. Хочешь, я попрошу Памелу принести тебе сэндвич?

При мысли о еде желудок неприятно сжался.

– Ничего не нужно, – отказалась Лив. – Спасибо. Спокойной ночи.

С трудом поднявшись вверх по лестнице, она пошла в спальню. Нервозность и возбуждение привели к тому, что она пребывала в настоящем ступоре от усталости.

Потому что Шон флиртовал с ней? Неееет. Он флиртовал с каждой женщиной, которую видел. Он так запрограммирован. Тут ничего личного.

Несмотря на это, думать о Шоне было гораздо приятнее и веселее, чем думать о проблемах жизни ее семьи или о руинах книжного магазина. Или о Tи-Рексе, рыскающем где-то в темноте с мыслями о ней.

Лив вздрогнула. Думая о Tи-Рексе, она словно погружалась в грязное озеро токсичных отходов. Единственное, что помогало отвлечься, – это глупые фантазии, что Шон Макклауд тоже думает о ней.

Это сравнивало счет. Как раз хватало, чтобы она могла дышать.