На языке животных. Как они общаются друг с другом и как нам научиться понимать их

Но вот что интересно – согласно немецкому закону об охране животных запрещено причинять животным страдания, боль или вред. Запрещено привязывать животных, если это вызывает значительную боль, страдания или вред. Кроме того, запрещается использовать устройства, которые воздействуют на животных током в любом виде, и, в частности, в значительной степени ограничивают движения или заставляют животное двигаться, чтобы избежать боли, страдания или вреда.

Для любого непрофессионала все это предельно ясно. Для профессионалов все сложнее. Предположим, что такое дело должно рассматриваться в суде, и судья должен обладать достаточными познаниями в биологии и ветеринарии, чтобы по существу оценить, являются ли такие условия содержания причиной значительных или незначительных страданий животного.

Но сам он не может этого сделать и вынужден полагаться на мнения экспертов. На практике это означает, что эксперт действительно выносит приговор[272].

Большой (гипотетический) вопрос – как эксперт оценит эту ситуацию? Любой эксперт, неважно, биолог или ветеринар, принимающий участие в подобной процедуре, знаком с исследованиями Скиннера и будет принимать решение с оглядкой на столетнюю историю исследований, тысячи научных публикаций и систему образования, где подобная практика без каких-либо сомнений изучается и применяется. Какое решение он примет, что он сможет решить?

Защита животных в Германии регулируется законом с 1872 года[273], это зафиксировано в статье 20а Конституции с 2002 года[274]. Однако на практике это почти ничего не значит, и только что приведенный пример не сравнить со страданиями при промышленном откорме свиней.

К счастью, содержание коров в стойлах встречается все реже и реже, и в компании Agrar-Fachversand[275] я узнал, что количество заказов на такие устройства снижается. Это мне подтвердила и госпожа Крин Мук из реабилитационного центра пожизненного содержания для животных[276]. А еще она рассказала, что каждый ветеринар или фермер, который содержит или ухаживает за большими животными, носит в кармане электрошокер. Пожалуй, я избавлю вас от подробностей, которые она мне поведала.

Причина, по которой до сих пор не было подано ни одного судебного иска за использование «тренера коров» и подобных приспособлений, заключается в ограниченных возможностях судопроизводства. И поэтому я поддерживаю инициативу www.IRI.world, которая выступает за то, чтобы у животных были свои адвокаты. По моему опыту, в настоящее время это самый перспективный способ действительно сделать хоть что-то для защиты животных. Животные должны вернуться в суды – на протяжении веков это было вполне обычным явлением. Есть только одно небольшое отличие – животных больше не обвиняют в преступлениях, потому что их способность отвечать за свои поступки ограничена, но вместо этого им разрешено подавать иски из-за действий человека, потому что это мы виновны.

Но помимо экспертов и правовых норм существует еще третья сила. Это мы, люди, и наши представления о животных. На всех своих лекциях я пытаюсь избегать термина «инстинкт» или, еще лучше, совсем исключить его из активного словарного запаса. Однако идея, что мы, люди, действуем разумно, а животные – на основе своих инстинктов, давно и глубоко укоренилась в нашей культуре. Даже Лоренц и Тинберген с их вкладом в теорию инстинктов и постулатом об иерархически организованном механизме нервной системы придерживались таких взглядов.

Однако ни термин «инстинкт», ни эта теория не вечны. Причина в том, что мы еще не открыли движущую силу или энергию, что предположительно стоит за инстинктивным поведением. Нет никаких доказательств понятия инстинкта. Напротив, сегодня мы достаточно хорошо знаем, как работают мышление и чувства, поэтому необходимо вычеркнуть термин «инстинкт» из нашего словаря. Я даже рассматриваю это как дискриминацию! Почему? Это мы сейчас увидим.

Язык

Это наш самый важный, но вместе с тем и очень опасный инструмент. С помощью языка можно освободить угнетаемых, но и начать войну. Негров можно порабощать, можно избивать шлюх и эксплуатировать сельскохозяйственных животных. В психологии эти примеры называются обесцениванием жертвы. Наш язык позволяет нам делать то, что иначе мы не смогли бы привести в соответствие со своей моралью.

Выше мы увидели, что даже высшие когнитивные способности – это не уникальное преимущество человека. Тем не менее наш язык нас разделяет: мы, люди, – население, а звери – популяция; мы, люди, населяем территорию, а животные там лишь водятся; мы, люди, едим пищу, а животные едят корм; у нас, людей, есть культура, у всех остальных – только естество; у нас, людей, есть семейная жизнь, а у животных – «лишь» забота о потомстве, а из раненого животного не хлещет кровища, оно истекает кровью – и что вам приятнее есть – свиную попу или сочную свинину?