На исходе дня. История ночи

Но если бы грабеж был худшим из того, что могло случиться ночью, тогда городские семьи спали бы крепче. Больше всего они страшились вторжений взломщиков в свои жилища. Каждый вечер хозяин с семьей укрывался в доме, неприкосновенность которого он призван был охранять. Дом служил защитой от стихийных бедствий, а также убежищем от повседневных опасностей и суматохи. В молитве XVI века говорилось: «Дома построены для нас, чтобы мы укрывались в них от плохой погоды, лютых зверей, а равно от волнений и суеты этого беспокойного мира». Считалось непростительным для кого-либо проникновение в чужой дом в ночное время, то есть когда, пользуясь определением правоведа сэра Эдварда Кока, «наступает темнота, а дневной свет уходит, так что… невозможно разглядеть внешность человека». Даже сама по себе кража не была обязательной, достаточно было насильственного проникновения в «жилой дом» с «намерением совершить преступление». В английском законодательстве взлом наряду с поджогом трактовался как преступление не только против собственности, но также и против «места жительства» собственников¹⁶.

Ремесло взломщика требовало тщательного планирования, поэтому многие преступники объединялись в профессиональные банды и, что хуже всего, нападали на спящих, то есть беззащитных и безоружных, людей. Некоторые бандиты — их называли «черномазыми» (smudges) или «ночными воришками» (night-sneaks) — забирались днем в дома и оставались под кроватями до тех пор, пока семья не укладывалась спать. «Простак храпит» — на уличном жаргоне это означало, что жертва спит. Любая дверь в темное время суток представляла собой вход. Большие дома были особо заманчивыми для разбойников: в них проще попасть и из них можно больше унести с собой. «Мой дом очень опасен, — жаловался Пепис, — существует столько разных способов проникнуть в него»¹⁷.

Никто не давал гарантии тому, что во время кражи удастся избежать насилия, так как семья могла проснуться и попытаться оказать сопротивление незваным гостям. Не всякий взломщик легко проникал в дом: он не всегда мог взломать дверной замок (это искусство именовалось «черным ремеслом» (black art) или открыть окна железными прутьями. Как следует из самого термина «взлом» (housebreaking), двери иногда вышибали, а ставни ломали. Такие грабежи, как, например, случай в графстве Корк, когда воры бесшумно вытащили оконную раму из стены, были редки. После вторжения в лондонский дом в 1734 году один из злоумышленников рассказывал: «Я выдернул замок из двери в погреб с помощью долота, но это наделало много шуму. Посмотрев наверх, мы увидели свет в окнах и, испугавшись, что люди там встревожены, отошли немного». Воры вернулись, как только свеча погасла, а семья снова уснула¹⁸. Необычные звуки, несомненно, внушали ужас каждому обитателю дома. Как и «все богатые и скупые люди», Пепис начинал волноваться, как только в доме оказывалась крупная сумма денег. Однажды ночью, когда у него на руках была тысяча фунтов, он «покрылся холодным потом», едва заслышав какой-то шум, «вспотел еще сильнее», пока почти не «превратился в воду». Автор памфлета «Повешение не является достаточным наказанием» (Hanging, Not Punishment Enough; 1701) подтверждал, что взломщики наводят «ужас больший, чем можно себе вообразить»¹⁹.

Несмотря на риск быть казненным в случае поимки, кражи со взломом привлекали значительное количество жадных до быстрой наживы. В домах было много вещей, которые лотом охотно приобретали скупщики краденого, например столовое серебро и ювелирные украшения. В предместье Лондона, в Саррее, менее 10 процентов грабежей приносили доход в 10 фунтов каждый, тогда как четверть краж со взломами имела такую же и даже большую прибыль. Случалось добыть и воистину царские суммы — в несколько сотен фунтов. «Сегодня ночью у нас был хороший улов», — заверял сообщника лондонский взломщик в 1707 году, на что его товарищ выразил надежду, что «завтра ночью улов будет еще лучше». Банда взломщиков бахвалилась перед карманником Ричардом Оуки: «Мы навещаем „трущобы", когда все „беднячки" в высшем свете [то есть вламываются в дом, когда это безопасно], и получаем за одну ночь больше, чем ты за целый месяц». В Женеве один взломщик был настолько жаден, что совершил две кражи с интервалом в два часа из спальни с двумя хозяевами, несмотря на то что жертвы проснулись и преследовали его после первой попытки²⁰.