На исходе дня. История ночи

Ночь была также временем, которое повсеместно предпочитали поджигатели — от устроителей пожаров на табачных полях в Чесапике до банд mordbrenner в Центральной Европе. В 1729 году приходский священник одной гемп-ширской деревни жаловался: «Едва наступает ночь, как всеми нами овладевает ужасное предчувствие, что наши дома и амбары могут сгореть»⁷⁷. В 1712 году в Нью-Йорке около 30 рабов подожгли здание и затем убили несколько белых жителей, привлеченных к тушению пожара. Бунты рабов каждый раз приходились на глубокую ночь, например заговоры на Барбадосе (1675 и 1816), восстание Стоно в Южной Каролине (1739), мятеж Такки на Ямайке (1760) и восстания Габриэля Проссера (1800) и Нэта Тёрнера (1832) в Виргинии. Большинство заговоров предполагало организацию тайных встреч по ночам для выработки стратегии восстания, причем связные порой проходили много миль в сплошной темноте, а в Вест-Индии заговорщиков созывали, стуча в барабаны и трубя в морские раковины. Нередко полночь становилась отправной точкой для насилия, совершаемого ранним утром. Накануне Американской революции рабы так прочно ассоциировались с ночным сопротивлением, что некоторые роялисты мечтали заручиться их поддержкой против своих врагов — вигов. Один тори из Мэриленда будто бы заявил: «Если бы у меня в распоряжении было еще несколько белых, готовых присоединиться ко мне для обеспечения безопасности, я смог бы заполучить всех негров, а от них было бы больше пользы ночью, чем днем от белых»⁷⁸.

Темнота не только предоставляла бунтовщикам укрытие от посторонних глаз и возможность впоследствии неожиданно выступить, но и давала другие преимущества. Например, в 1653 году в Англии общинники из болотистой местности в полночь наголову разбили военную охрану, призванную защищать место дренажных работ в Норфолке. Незнакомые с местным ландшафтом, солдаты, «растерявшись в ночи», слабо защищались. Луддиты знали, что даже отдаленные звуки приближающейся кавалерии можно было лучше услышать в глухой темноте. Порой в качестве поддержки привлекали и магические силы. Участники восстания 1712 года в Нью-Йорке верили, что «волшебный порошок» сделает их непобедимыми. Ночами, предшествующими неудачному бунту рабов на Антигуа в 1736 году, колдун проводил ритуальную присягу среди заговорщиков. Мятежники из сельской глубинки Южной Ирландии, так называемые Белые Парни, чьи ночные собрания привлекали сотни последователей, даже называли себя «эльфами», стремясь тем самым поддержать свой моральный дух и устрашить противников. Годы спустя по тем же причинам французские крестьяне-бунтовщики, наряжавшиеся в белые одежды, приняли прозвище Demoiselles (Белые Феи из Прошлого). Поскольку ночь для низших сословий воплощала день, она же стала для них излюбленным временем для того, чтобы поднять мятеж. Луддиты, на протяжении многих вечеров проводившие подготовку к восстанию в темноте, вещали в песне арендатора:

Ночь за ночью — тишина кругом,

Ночь за ночью — месяц за холмом,

Ночь за ночью — с палкой ли, с ружьем —

Нашу волю мы вершить идем![81]⁷⁹

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ

В комнате проститутки. Из серии «Прилежание и леность» (1747). Гравюра Джордана с живописного оригинала У. Хогарта

ПРЕЛЮДИЯ

Половину своих дней мы проводим на земле во мраке, и брат смерти забирает у нас треть нашей жизни.

Сэр Томас Браун (б. д.)¹

“Что общего имеет ночь со сном?»[82] — спрашивал Джон Мильтон. В эпоху зарождения человечества, по-видимому, на удивление мало. Вопреки общепринятому представлению, наши самые далекие предки, скорее всего, инстинктивно не ложились спать с наступлением темноты. По предположению некоторых современных физиологов, доисторические народы пришли к тому, чтобы отводить ночь для отдыха, постепенно. Только с течением времени эти первые поколения научились избегать страхов, которые таит в себе мрак, устраиваясь на ночлег в пещерах, служивших убежищем от рыскающих в поисках пропитания хищников. Казалось, сон сокращал ночное время и делал его более безопасным. Скорее не сама ночь — согласно Талмуду, часть суток, созданная для отдыха, — а инстинкт самосохранения требовал спать в эту пору. «Человек спал ночью, — заметил Стенли Корен, — поскольку заниматься чем-либо другим было бесполезно и слишком рискованно». Интенсивная физиологическая активность во время сновидений, вероятно, сообщала телу чуткость и проворность, делала его способным дать быстрый отпор надвигающейся опасности. Неравномерность работы сердца и дыхания, резкость мышечных усилий и движений глаз — все это позволяло потенциальной добыче проснуться готовой к схватке или к бегству².