На исходе дня. История ночи

Развивался ли «дневной человек» постепенно или же, наоборот, будучи генетически связан с первой утренней зарей, появился практически сразу, несомненно лишь то, что к началу раннего Нового времени ночной покой стал неотделим от естественного хода жизни. Несмотря на высокий уровень человеческой активности после наступления темноты, никогда не возникало никаких сомнений в том, что для отдыха самыми подходящими оставались вечерние часы. «Мы должны следовать природе, — утверждал манчестерский врач Томас Коган, — бодрствовать днем и спать ночью». Поэтому в воображаемом мире Leigerdumaynians, где деятельность начиналась лишь в ночное время, царствовали воры, ростовщики и мошенники. «Они ненавидят солнце и любят луну», — отмечал сатирик елизаветинского времени Джозеф Холл³.

Не многие свойства сна прошедших эпох удостоились изучения с тех пор, когда в 1753 году Сэмюэл Джонсон выразил сожаление, что «такому свободному от предрассудков и беспристрастному благодетелю» суждено было «повстречать столь мало историков». Сон ускользал от их внимания даже более, нежели сама ночь. «Наша история в целом, — сокрушался ученый XVIII века Георг Кристоф Лихтенберг, — это только история бодрствующих людей». Сон в доиндустриальных сообществах остается в значительной мере неизученным, и лишь тема сновидений привлекает к себе неизменное и пристальное внимание⁴. Историческое безразличие вызвано отчасти кажущейся нехваткой источников, отчасти нашим ошибочным представлением, что современники редко размышляли над общеизвестной, но все же скрытой от бодрствующего мира формой существования. Однако на самом деле среди таких несопоставимых свидетельств, как дневники, медицинские книги, произведения художественной литературы и судебные показания, затеряны обыденные упоминания о сне, зачастую ничтожно краткие, но все же познавательные. Эта пользующаяся неизменным вниманием тема постоянно занимала мысли людей.

К тому же относительное спокойствие сна сегодняшнего притупило восприятие значимости сна прошлого. Вслед за шотландским церковным деятелем Робертом Вудроу историки, кажется, пришли к заключению, что «в действительности сон едва ли можно признать неотъемлемой частью нашей жизни». Лишенный драматизма и интенсивности часов бодрствования, сон пострадал от соединения его с ленью и бездеятельностью. Тогда как наша повседневная жизнь подвижна, изменчива и в высшей степени разнообразна, сон, наоборот, кажется пассивным, монотонным и бедным событиями, а эти качества вряд ли способны привлечь внимание историков, посвятивших себя составлению карты перемен, происходящих с течением времени, ведь идущий быстрее — лучше. «Не мшу понять, как спящий может кого-нибудь заинтересовать», — заявляет Порко, персонаж комедии «Всепоглощающая страсть» (The Universal Passion; 1737), и такая позиция легко могла бы объяснить наше нынешнее неведение⁵.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ТАИНСТВА ОПОЧИВАЛЬНИ Ритуалы

I

В организации животных нет ничего более удивительного, чем сон.

Weekly Register, or Universal Journal (22 сентября 1738 года)'

Среди влиятельных ученых ночной глубокий сон считался опасным не только для ослабленных душ, но и для физического здоровья. В период позднего Средневековья большинство медиков разделяли мнение Аристотеля, что импульс сна возникает в брюшной полости в результате процесса, называемого «сгущением» (concoction). Как объяснял Томас Коган в работе «Прибежище здоровья» (The Haven of Health; 1588), стоит только пище перевариться в желудке, как пары поднимаются к голове, «где холодный мозг замораживает их, прекращается доступ к ощущениям, что и вызывает сон». Считалось, что к отдыху располагают именно эти более всего способствующие сгущению свойства, а не только ночь «с ее влагой, тишиной и темнотой»². Согласно Уильяму Воэну (1607), помимо других благотворных воздействий, сон «усиливает дух», «успокаивает тело», «уносит печаль» и «освобождает разум от ярости». Как гласит итальянская пословица, «Кровать — это лекарство»³. Одновременно считалось, что тот, кто ложится спать рано, извлекает из сна максимальную пользу. «Если мы рано засыпаем и рано просыпаемся, мы встаем свежими, веселыми и активными», — заявлял автор книги «Простой способ продления жизни» (An Easy Way to Prolong Life; 1755). Насколько распространенным было это представление, свидетельствуют такие поговорки, как «Иди в кровать с ягненком, а поднимайся с жаворонком» и — задолго до того, как это усвоил Бенджамин Франклин, — «Рано ложиться и рано вставать — здоровья, богатства, ума набирать»⁴.