На исходе ночи

Слева от Высокого Алтаря, в боковом приделе, находятся могилы и мемориальные доски премьер-министров и других государственных деятелей правительства его величества. А в правом приделе и нефе под одной крышей с королями и премьер-министрами покоятся или увековечены в мемориальных досках и памятниках те, кто прославил Британию, в ком с наибольшей полнотой проявился ее национальный гений. Знакомые со школьных лет имена: Чосер, Шекспир, Байрон, Ливингстон, Диккенс, Бернс, Ньютон, Дарвин, Фарадей, Резерфорд…

Под сводами этого древнего здания на каждом шагу соприкасаешься с историей. Ощущение историзма еще сильнее подчеркивают величественные, преисполненные достоинства рослые фигуры служителей в красных, расшитых золотым шитьем, камзолах. Медленно и торжественно, похожие на вставших из гробов премьер-министров, они расхаживают по своим владениям, снисходительно и в то же время доброжелательно поглядывая на праздных туристов.

Прямо у главного западного входа установлена мемориальная плита с надписью-заклинанием по кругу:

«Помните Уинстона Черчилля!»

Мы не забыли вас, господин Черчилль. Мы помним, что вы сумели объединить силы британского народа в годы второй мировой войны, чтобы дать достойный отпор фашистской Германии. Мы не забыли вашу речь, с которой выступили вы 22 июня 1941 года, в черный для советского народа день начала войны. Были в ней и такие слова:

«Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с незапамятных времен… Я вижу десятки тысяч русских деревень, где средства к существованию с таким трудом вырываются у земли, но где существуют исконные человеческие радости, где смеются девушки и играют дети, я вижу, как на все это надвигается гнусная нацистская военная машина с ее искусными агентами, только что усмирившими и связавшими по рукам десяток стран… Опасность, угрожающая России, — это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, — это дело свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара»[51].

Но мы помним и другую вашу речь, господин Черчилль, печально знаменитую речь в Фултоне в 1946 году, положившую начало «холодной войне» стран империализма против Советского Союза и других стран социализма.

Мы не забыли, что вы, господин Черчилль, были одним из руководителей антигитлеровской коалиции великих держав, но мы также помним, как вы затягивали открытие второго фронта в Европе.

У нас хорошая память и на доброе, и на плохое.

Живое дыхание истории ощущаешь и покинув средневековые стены аббатства. По соседству с ним на берегу Темзы раскинулся Вестминстерский дворец, где заседают английские парламентарии. Высоко к небу устремлена башня Виктории со знаменитыми часами — «Биг Беном», в спокойном течении Темзы отражаются многочисленные башни, башенки, шпили дворца. У королевского подъезда дворца застыл на коне бронзовый Ричард Львиное Сердце, которому посвятил свой знаменитый роман «Айвенго» Вальтер Скотт. Неподалеку от него — памятник Оливеру Кромвелю. Его установили на том месте, куда упала отрубленная голова короля Карла, казненного в те времена, когда Кромвель — лорд-протектор Английской республики, бросил дерзкий вызов королевской власти.

Чуть дальше вышел на прогулку грузный чугунный Черчилль. Воротник его пальто поднят, рука тяжело оперлась о палку, на лице печать глубокой задумчивости. Какие мысли тревожат старого джентльмена? Быть может, он с горечью вспоминает о былом величии Британской империи, сохранение и укрепление которой он считал делом своей жизни и которая развалилась у него на глазах? Или в памяти ожили бурные политические дебаты в парламенте, из которых он, искусный оратор, так часто выходил победителем? Или вдруг вспомнилось, как много лет назад молодым человеком венчался в Вестминстерском аббатстве? Этого нам знать не дано, а посему продолжим нашу прогулку по имперскому Лондону. Так можно назвать центр огромного города, где сосредоточены почти все его дворцы, музеи, фешенебельные магазины, памятники архитектуры.