На южных рубежах

– Это так, ага, – улыбнулся Кожегул. – Узын-кулак работает и в обратную сторону! Простите, ага, вы напомнили мне одного знакомого бая… Вот и я давеча спросил у начальника: «Господин подполковник, почему вы лично занимаетесь посадкой деревьев, когда хан у границ?», а он и отвечает: «Так, ведь осень, господин прапорщик, сезон посадок… нельзя упускать оказию!». Ну, подумайте сами, ага, коли наш начальник, господин Колпаковский, строит новые дома, прокладывает улицы, даже занимается садоводством… Разве это не говорит о том, что он отважен, как лев, и совершенно уверен в своей силе, будто, как Вы и сказали, перед ним последний кедей с войском таких же нищих оборванцев, а за его спиной вся империя?

Жумагул задумался и через мгновение кивнул, заулыбался.

– А правда, что он в силе? Или косбасши хитрит, как старый лис?

– Этого я не знаю, ага! Может и то, и другое, а может ни то, ни другое. Но, я Вам так скажу, лучшего командира я бы себе не пожелал.

– Я тебе верю, бауырым. Но, что могут русские против хана? За ханом войско… С такой силой берут города, покоряют целые ханства… Разве этот ваш деревянный частокол толще ташкентских стен? Или может, у русских по десять рук, в которых они держат сабли и мылтыки47? И по двадцать ног, которыми они охватывают крупы десятка коней? Как смогут они отбить хана и защитить все Семиречье от Иссык-Куля до Балхаша, когда их лишь горстка? Разве не проще им нагрузить свои арбы, оседлать коней и повернуть на север, к своим городам и крепостям?

– Видите ли, ага, многие считают, что здешние поселенцы с семьями, с женщинами и стариками – это бремя для русских военных. Но, нужно смотреть на это по-другому. Здесь поселились казаки, и это надолго, потому что они живут там, где служат. Они воины, ага, не пастухи, не купцы, хотя им и жалуют земли и вольности за службу белому царю. Они будут защищать эту землю ценой своих жизней не только потому, что служат царю, но и потому, что они теперь здесь живут, здесь их дома, здесь женщины и дети. А русские переселенцы? Вы думаете, они пришли сюда со своими тощими волами, одолели Урал, пересекли степь, чтобы тут погибнуть или отправиться обратно при первой опасности? Нет, ага. Их сюда приволокли. Они простые люди, подневольные. Но, им тоже дали здесь земли, поэтому они живут, пашут, заводят хозяйства и семьи. Теперь это и их дом, так что они зубами вгрызутся в землю, которая их кормит. И Верный поставили не забавы ради, ага. Раньше его они поставили Семипалатинск, Усть-Каменогорск, Петропавловск! Еще раньше Омск и Оренбург. Теперь все это процветающие города. Пока Верный мал, но завтра же, при свете солнца, вы увидите, что здесь да как. Верный будет жемчужиной всей Большой Орды! Вот, поэтому русские не сдадутся и лягут здесь костьми, они не убегут и не струсят, потому что волей-неволей, а здесь теперь их дом.

Глава 5. Совет

Герасим Алексеевич, как всегда, был погружен в бурную деятельность. Плохие известия с запада, как уже упоминалось, не мешали ему заниматься повседневными делами. Естественно, он внимал всем сведениям, ходил по поселку, слушал и запоминал. Вечерами он принимал разных лазутчиков, либо письменные донесения от тех, кого он желал скрыть от всеобщих взглядов. После сам писал приказы и письма, которые уносились со скоростью молний в разные стороны от его дома. Подполковник Колпаковский соединял в себе и гражданскую власть в новом Алатавском округе, и военную, являясь главнокомандующим всеми местными силами. А сил этих было мало, крайне мало, учитывая большую территорию, ему подвластную.

Иллюстрация 4. Генеральный план укрепления Верное от 15 января 1858 г. (из энциклопедии «Алма-Ата» издания 1983 г.)

Начальник располагал лишь двумя линейными пехотными батальонами, несколькими сотнями казаков да кое-какой артиллерией с обслугой. Конечно, были в его распоряжении и мужики-переселенцы, мещане, способные составить ополчение, списанные пожилые казаки и казахи… Слишком мало последних было подле него, но он не унывал по этому поводу, в отличие от многих своих офицеров. Герасим Колпаковский не только служил в этой новой земле империи, но и искренне интересовался как туземным населением, его культурой и историей, так и часто приглашал к себе заезжих ученых, ботаников и картографов, лихих представителей императорского русского географического общества, всех, кто интересовался новым краем и стремился его изучать. Среди казахов же он имел немало личных знакомств и с некоторыми состоял в переписке.