На южных рубежах

– Ах, пусть его заберет преисподняя, мне то что? – отмахнулся бай, хоть и не сумел полностью подавить дрожь. – Но, скажи, разве не слаб начальник? Разве не лучше было бы нам потихоньку уехать отсюда, как советуют татары? О, да, юнец! Я уже оброс важными связями и являюсь желанным гостем в домах самых почтенных людей и в слободе, и в станицах! Это тебе не гоняться с мальчишками по площади, чем ты занимаешься целыми днями, лентяй и обалдуй!

– Эх, бай-ага! Я немедленно забуду то, что вы сейчас произнесли вслух. Иначе, боюсь не выдержать и пересказать ваши мудрые мысли при разговоре с султаном…

– Ойбай, ойбай! Негодник! Ты что, совсем спятил? О, Аллах! Впервые вижу казахского джигита, который не может отличить глупую шутку от были!

Так проходили вечера в избе Кожегула, когда бай от скуки наведывался к нему в гости. И он в ответ приглашал Кожегула к себе в юрту, как того требует обычай, но каждый раз случалось что-то невероятное, и бай просил отложить визит, вместо этого, размещаясь в очередной раз в гостиной прапорщика, так как баю пришлись очень по душе стряпня и изгибы тела кухарки, которая помогала, стряпала, убирала и обстирывала офицера.

Кожегул не удивился, когда в один вечер, возвращаясь со службы, увидел коня у стойла возле дома. В тот вечер Кожегул обнаружил в доме своего настоящего дядю, бия Жумагула, который прибыл из аула. Он был встревожен, как и все люди в Большой Орде, от мала до велика, от нищего шаруа до могущественных султанов.

После церемоний приветствия, мужчины расселись у стола, съели ужин и расслабились, попивая кумыс. Жумагул привез совсем неутешительные вести. Он рассказал, что их аулы снялись с зимовок и двигаются на север, в сторону Верного.

– Скот пока не мрет, но мы не успели закончить заготовки на зиму. Кокандские отряды уже шныряют по степи, убивают и грабят, угоняют овец и лошадей. Те, кто не успел встать на их сторону, подвергаются насилию. Аксакалы наших соседей заявили этим бандитам, что не намерены поддерживать русских, но и хану ничего не могут дать, так как живут они бедно, юрты их затерты до дыр, а в казанах варится пустая похлебка из трав. Мало у кого есть полудохлый ишачок, не то, что пара-тройка жирных баранов. Так вот запуганный до смерти малец, которого мы нашли в степи едва живым, когда мы его отпоили и отогрели, сказал, что он единственный, кто выжил, потому что пас байские табуны неподалеку от родного аула. Когда он вернулся домой, то обнаружил там пепелище и неостывшие трупы, сваленные в кучу. Так хан расправляется с неугодными. А ведь они стояли на своей земле, с позволения бека. На своей родной земле стояли, понимаешь? А те аулы, что побогаче, вроде нашего?.. Ханские сарбазы голодны и хищны, как волки. Они угоняют весь скот, убивают непокорных, насилуют их женщин и издеваются над стариками. И это только передовые отряды, бауырым44… Их больше будет, намного больше! Сейчас они берут свое, потом будут брать для хана. А после уже сам хан возьмет свое, когда перебьет русских. А возьмет он не наших овец или скудные драгоценности, как его подручные шакалы, он возьмет самый лакомый кусок – нашу землю и нашу свободу!

– Вы хорошо поступили, ага, что примчались сюда вперед аулов. И правильно снялись, надеюсь только, что кокандские отряды не забрались еще так глубоко, чтобы нагнать наших… Здесь, в Верном, у Вас будет защита, не беспокойтесь. За скот не волнуйтесь, здесь, в Верном можно закупить корм для лошадей и другого скота, были бы тенге45. Господин подполковник уже направил людей, чтобы встречали кочевья и, в случае надобности, прикрывали отход. Но, мы здесь не знали, что кокандские отряды уже так близко…

– Теперь уже, думаю, ханское войско вошло в наши земли. А те передовые отряды, видно, уже гуляют в долинах.

– Скажите, ага. Нет ли слухов о столкновения кокандцев с русскими?

– Нет, нет, не слышал. Думаю, эти шайки обходят русские укрепления, как трусливые зайцы. Но, когда придет хан…

– Верно говорите. Сейчас уже ночь, но утром мы отправимся к господину подполковнику, и я доложу последние известия. А вы не волнуйтесь. Верный устоит при любой опасности.

– Хех, – недобро усмехнулся старик, – правда ли, что русский косбасши ходит по вашему поселку и думает, как бы проложить новые улицы? Сажает деревья и достраивает свой храм, будто на него идет не хан с ордой, а голозадый кедей46 на осле да с хилым шокпаром в руках?