На изнанке чудес (СИ)

Ее глаза блеснули хитрецой. Взмахнув руками (ну точно невидимую скатерть стелет!), она стала крутиться на месте, изображая не то озабоченного тетерева на токовище, не то подстреленного лося. Миг — и Пелагеи след простыл. А вместо нее — горлица, белая, как сахар в сахарнице. Гедеон, само собой, челюсть уронил. Помянул всуе хохлатую стерлядь, лешего, кусачий чертополох, и лишь тогда угомонился, когда горлица отправилась в разведывательный полёт.

Пирог просеменил к трубочисту и дважды с осуждением чихнул. Парень, вроде, нормальный, а всё туда же: чуть что выйдет за рамки повседневности, так сразу паниковать. Тверже надо быть, устойчивее.

— Эй, верстовой столб! — обратился пёс к Гедеону. — Если доложат, что всё чисто, я пойду первым. Ты на подхвате. Усёк?

— Усёк, малявка, — буркнул тот. — Как будто у меня выбор есть.

Превращение Пелагеи в горлицу произвело на него неизгладимое впечатление. Стоило ей вернуться и превратиться назад в человека, как Гедеон затрепетал и едва не пал ниц, чтобы крикнуть: "Повелевайте, я весь ваш!".

Хорошо, что сдержался. Уже спустя пару минут он короткими перебежками следовал за Пирогом и поражался тому, насколько сильны могут быть чары оборотней и хитросплетения их замыслов. Как только он отдалился от Пелагеи (можно сказать, вышел из зоны неблагоприятного влияния), воспоминания начали медленно всплывать на поверхность затуманенного рассудка и выстраиваться в хронологическом порядке. Всплывали они избирательно.

Какой-то обрюзглый тип в дорогом сюртуке орет на него, брызгая слюной.

Провал.

Грязный консервный нож на брусчатке.

Провал.

Погоня. Душа бултыхается в пятках.

И снова провал.

Нет, ну невозможно! Эдак голова вот-вот лопнет!

Обшарпанная стена особняка, вдоль которой он крался, внезапно оборвалась. Гедеон увидел дорожку, отороченную погасшими факелами, смутно знакомые барельефы и угол фронтона. Ага, парадный вход!

Любой другой на его месте уже задал бы стрекача. Но Пирог, как маленькая заводная машинка, принюхиваясь, потрусил вперед, и Гедеону пришлось плестись следом.

"Что я делаю?" — с ужасом подумал он, взойдя по ступеням и взявшись за позолоченное дверное кольцо.

В богато обставленный холл первым проскользнул пёс. При виде черного лохматого Пирога, который точно из преисподней выскочил, с дворецким чуть не приключился инфаркт. Правда, затем появился Гедеон, и бедняга в предынфарктном состоянии был вынужден отвешивать учтивый поклон. Да еще и молвить любезным тоном:

— С возвращением, молодой господин!

Ого! Так Пелагея не соврала, и Гедеон здесь далеко не на птичьих правах! Зачем ему, в таком случае, спасать какую-то Марту? Ей с ее скверным характером только в темнице и куковать.

А Гедеона пусть отведут в роскошные апартаменты, накормят роскошным обедом и пожалуют в личное пользование роскошную служанку, с которой можно поразвлечься.

Кем бы он ни был, к нему явно относились с почтением. Правда, как выяснилось, не все.

Сперва на пути ему повстречалась девица с веснушками и крашеными патлами, а наглая — словами не передать. Стала посреди дороги, зыркнула, как на плебея, и без стеснения уточнила, какой химеры Гедеон здесь делает.

Гедеон не стушевался и, копируя ее тон, дерзко заявил, что задирать нос и источать подозрительность незачем, потому как задача выполнена. Между тем подтянулся надутый пузырь (или индюк, тут уж как угодно). С маленькими воспаленными глазками и чрезмерным самомнением. Тот самый, о котором предупреждала Пелагея. После поджога магистрата он пребывал в скверном расположении духа. И хотя личная охрана позаботилась, чтобы извлечь его из здания невредимым и доставить в персональный дирижабль, настроение ему подпалили изрядно.

Пузырь сгрёб Гедеона жирной лапищей за воротник и ядовито осведомился о причине прибытия. Парень и тут не сплоховал: вывернулся, повторил заученную назубок легенду и, войдя во вкус, приукрасил историю вымышленными деталями, которые, по идее, должны были в глазах недоброжелателей сделать его героем.

Но вышло так, что Гедеон предстал перед ними полнейшим олухом. Пока наглая девица поражалась его беспутности, а заносчивый пузырь надувался и сопел, демонстрируя скорее недовольство, нежели одобрение, Гедеону удалось улизнуть и задаться вопросом, где носит Пирога.

А Пирог решил, что шпионское задание не коза и с привязи не сорвется. Его внезапно одолел голод. И надо же было случиться такому совпадению, что стряпчий Грандиоза не позаботился запереть дверь на кухню!

Пирог проник в святилище гастрономических изысков, потянул воздух влажным подрагивающим носом и сфокусировал взгляд на миске с котлетами, заботливо поставленной на краю стола.

Однажды в какой-нибудь захудалой желтой газетёнке напишут о том, как столичные соблазны сгубили великого сыщика всех времен и народов. А пока…