На Калиновом мосту

Наконец он увидел: новенькое стеклянное трехэтажное здание было  огорожено железным забором со своим отдельным КПП. На территории стояли грузовики. Под навесом хранились десятки разноцветных металлических бочек. Было очевидно, что здесь действующее производство. Последние сомнения исчезли, когда Иван увидел очистные отстойники. От всех сооружений в лес шли толстые трубы, которые попадали на еще одну закрытую территорию. Там располагались несколько бетонных резервуаров круглой и прямоугольной формы и два приземистых здания из красного кирпича. Прямо под ними начинался канал, вода из которого попадала в заросшие пруды.

Через секунду Иван пролетел над штабом. Он заметил, что за двумя зданиями под прикрытием трех БМП сосредоточились несколько групп готовых к атаке. Он включил систему управления вооружением. Приборы показали, что самолет снаряжен вооружением насколько это возможно.

– Вот это то, что нужно, – обрадовался Иван. – Сейчас мы  поддержим ребят с воздуха.

Он выбрал подходящий для случая тип ракет, установил засечки целей и ушел на еще один круг. В этот раз он поднялся повыше в небо, чтобы сделать все максимально точно. Поднявшись на высоту почти два километра, он начал пикирование, выбрав главной целью лабораторию. Он видел, как из‑под самолета ушли ракеты. В то мгновение, когда взрывы начали сносить все, что было под ним, он ушел на горизонтальный полет и прошел над площадью перед штабом. За самолетом вверх поднималась ярко‑алая стена огня.

– Хотели апокалипсис – получите, – пробормотал Иван. – Жаль нельзя прислать пару ракет в форточки к заказчикам.

– Ваня, а что дальше? – спросила шокированная Мария.

– Дальше домой, – спокойно ответил Иван.

– Куда домой?

– Надеюсь, до Калининграда топлива хватит.

Маша посмотрела вниз. Они летели над Берлином. От того, что произошло за этот день, от перегрузок ей было плохо. Почему‑то хотелось плакать. И когда слезы уже повисли на веках, она услышала, как Иван запел:

– Черный ворон, черный ворон, Зря ты вьешься надо мной, Ты добычи не дождешься…

Маша улыбнулась сквозь слезы и поддержала:

– Черный ворон, я не твой…

Эпилог

Новый катер Иван решил опробовать на Ильин день. На Онежском озере хороший катер вещь жизненно необходимая. Маша составила маршрут первого путешествия и рано утром они отчалили.

Такая замечательная погода здесь на Онеге за все лето случается всего пару раз. При полном безветрии вода будто застыла. На зеркальной глади отражалось бескрайнее голубое небо, по которому очень высоко скользили два ленивых маленьких облака.

Когда они добрались до первого пункта своего маршрута – Андома‑горы, раздался телефонный звонок .

– Привет, мореплавателям! – услышал Иван знакомый голос Владислава Садовского и от неожиданности чуть не выронил телефон.

– Жив? – вскрикнул Иван и, показывая пальцем на телефон, радостно сообщил об этом  Маше: – Это Влад Садовский! – Ты где? И откуда ты знаешь, что я мореплаватель?

– Ваня, Ваня, – засмеялся Садовский. – Если ты бросил Контору, не значит, что Контора бросила тебя. Но это сейчас неважно. Я от тебя не так далеко. Так что жду в гости прямо сейчас.

– Но я же на катере.

– А ко мне только на катере и можно. Записывай координаты…

Через полтора часа Маша, как настоящий капитан, осматривающий горизонт в большой бинокль, закричала:

– Вон этот остров! И новая церковь на самом берегу!

Вскоре они увидели Владислава, встречающего их на маленькой пристани.

– Две атаки мы отбили. Потом подогнали БМП, минометы… Минут двадцать стреляли по штабу и по мне из всего этого. А потом опять атака. Штаб почти весь разнесли по кирпичикам. Вахромеев с Калганом уже не отстреливались. Хотя я уже не очень-то смотрел по сторонам: меня так прижали, что голову высунуть не мог. Так что точно не знаю. Сам не видел и нигде не слышал, что их тела нашли. Когда ты первый раз пролетел, я сначала не поверил, – Садовский замолчал, вспоминая события того дня. – Потом увидел, что ты на второй заход пошел и догадался, что сейчас будет… Когда все началось, у меня несколько секунд и появилось… Там недалеко люк в бомбоубежище, я его в детстве вдоль и поперек излазил. По нему можно выйти в любом месте части. Так я и ушел.

– Я думал шуму от нашей операции будет больше, но везде тишина.

– Тишина – это хорошо. Значит те, кто надо, все увидели и все поняли. Поэтому забились в щели и молчат. И всем своим дали команду молчать.

Садовский очень изменился за два месяца. Будто бы он наконец нашел то, что искал всю жизнь. В глазах появился необычайная восторженность и искренний интерес ко всему вокруг. Будто он очнулся после долгой болезни.