На капитанском мостике

Над пальмами и рисовыми полями повисли черные облака, и только вдали чуть виднеется зарево. Где-то далеко-далеко идет бой. Перед занавесом пирамида из винтовок. Слева от нее стоит  ч а с о в о й - с о л д а т, а справа — д е в у ш к а  в черных длинных брюках, в белой кофточке, на голове конусной формы шляпа. За спиной у нее винтовка, в руках гонг и деревянная колотушка. Появляются еще две девушки с винтовками за спиной, а в руках по гонгу и колотушке. Они ударяют в гонг, и мы слышим колокольный звон. Девушки исполняют гимн «Объединение». Отовсюду поднимаются на зов колоколов ополченцы. Они берут винтовки и уходят. Колокольный звон сопровождается чтением стихов.

Ч т е ц.

Я шел сквозь дождь и мрак в ряду
Товарищей своих.
Над гладью рисовых полей
Всю ночь клубился вихрь.

За горизонтом спорил гром

С зарницей молодой.
Мы молча шли, мы молча шли
Меж небом и водой.

Мы все мечтали о тепле,

О треске камелька,
А дождь все льет, а дождь все льет,
Нигде ни огонька.

Во тьме мы встретили друзей,

Их смех и голоса,
И мимо девушка прошла,
Как света полоса.

Не знаю, как тебя зовут,

И смутен образ твой:
Ты в черной куртке и штанах,
Винтовка за спиной.

Я слышал только голос твой:

— Вперед! Нас ждут бои!
Быстрей вперед, быстрей вперед,
Товарищи мои![3]

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Ночь. Сайгон. Комната в отеле. Окна плотно закрыты изнутри деревянными ставнями. Широкая кровать. Над ней противомоскитная сетка. На спинке кровати пробковый шлем. На стене висит офицерский мундир. На кровати спит  Ф р э н к. То и дело доносится гул американских самолетов. Отель находится по соседству с аэродромом. Открывается дверь, и в комнате появляется  Э л л е н. У нее в руках черный шарф. Она вошла и остановилась. Молча смотрит на спящего Фрэнка, потом берет его летный шлем, рассматривает, вешает на прежнее место.

Ф р э н к (не вставая с кровати). Постой-постой, ты кто такая? Эллен?..

Э л л е н. Ты не ошибся, Фрэнк.

Ф р э н к. Да, но каким образом ты здесь очутилась? Когда я ложился спать, я сам закрыл дверь…

Э л л е н. Это несущественно, Фрэнк.

Ф р э н к (быстро вскакивает с кровати, одевается). Да, но что за причина привела тебя сюда?

Эллен молчит.

И даже не предупредила? Я бы встретил тебя. Ну вот, я, кажется, и готов. (Идет к Эллен.)

Э л л е н. Фрэнк, я прошу не подходить!

Ф р э н к. Что это значит?

Э л л е н. Я пришла к тебе ненадолго. Скоро рассвет. В девять часов я должна быть на службе. Я пришла спросить тебя, Фрэнк…

Ф р э н к. Я очень рад, Эллен! Но вначале я хотел бы спросить тебя. В прошлый раз ты ведь мне ничего не рассказала ни о себе, ни о своей жизни. Из твоих писем тоже трудно что-либо узнать.

Э л л е н. Как я живу? Если я скажу, что я живу хорошо, ты поверишь?

Ф р э н к. Нет!

Э л л е н. Тогда зачем же ты спрашиваешь?

Ф р э н к. Да, но я твой муж, Эллен!

Э л л е н. Ты хочешь, чтобы я тебе сказала все откровенно?

Ф р э н к. Разумеется!

Э л л е н (после паузы). Я знаю, очень возможно, что тебе это покажется странным, Фрэнк, но в последнее время я стала всего бояться. Я боюсь даже солнца! Мне кажется, оно только затем и светит, чтобы своими лучами сжигать все вокруг.

Ф р э н к. Эллен, но это же мистика! Солнце — это жизнь!