На капитанском мостике

Э в е р т. Друзья, что с вами? Так ведь можно и поссориться!

Д е н н и с. Не собираюсь!

Д ж е й м с. Я тоже!

У входа появляется официантка  Б у й  Т х и  Ч а. Она приоткрывает бамбуковую штору, и в зал входят  Г а р р и  Х е й ф л и н, а за ним капитан  Ч а н  Д а о. Офицеры, сидящие за столиками, замечают их появление. Хейфлин окидывает беглым взглядом публику. То же самое делает и Чан Дао. Буй Тхи Ча быстро спускается по ступенькам.

Б у й  Т х и  Ч а. Прошу, господин полковник! Кабинет хозяина у нас находится там. (Показывает.)

Х е й ф л и н. Благодарю, мисс!

Д е н н и с. Эверт, это и есть Гарри Хейфлин?

Хейфлин и Чан Дао уходят в глубину сцены.

Э в е р т. Он! Начальник службы, глава Центрального разведывательного управления в Сайгоне!

Д е н н и с. Он что, имеет здесь свою кабину?

Э в е р т. Не думаю. Лично я еще ни разу его здесь не видел.

Д е н н и с. Решил рюмочку коньяку пропустить!..

Ф р э н к. А с ним что за тип?

Э в е р т. Старший следователь сайгонской разведки, капитан Чан Дао. Весьма легендарная личность! У него на допросах, я слышал, даже мертвые разговаривают!

Д е н н и с. Мастер человеческих дел!.. Это та профессия, которая у меня никогда не вызывала симпатий.

Д ж е й м с. Почему, если не секрет?

Д е н н и с. Потому что я считаю, что на земле разумный мир может наступить только тогда, когда люди освободятся от главного своего порока — недоверия!

Д ж е й м с. О, весьма оригинальная мысль! Но этого не будет, Деннис! Этого никогда не будет!

Д е н н и с. Очень жаль!..

Появляется  Х и е н, она несет на подносе закуску и бутылку виски.

Х и е н. Извините, я, кажется, немножко задержалась?

Э в е р т. Хиен, побойтесь бога! Вы у нас само очарование! Кого-кого, а вас можно ожидать целую вечность! (Пытается обнять Хиен.)

Х и е н (ускользая). Господин лейтенант! У меня есть жених, и я его очень люблю!

Э в е р т. Небось партизан?

Х и е н. О нет! Мой жених не партизан!

Д ж е й м с. Он случайно не на Севере?

Х и е н. Он был в Ханое, учился в университете. Но где он теперь и что с ним, я не знаю. Я давно о нем ничего не знаю!

Ф р э н к. Хиен, скажите, у вас какая-нибудь неприятность?

Х и е н. Что вы, господин лейтенант! У меня нет неприятности.

Ф р э н к. Да, но я вижу, вы чем-то взволнованы?

Х и е н. У меня немножко болит голова.

Э в е р т. Хиен, и вы молчите? Майор, это по твоей части!

Х и е н. Спасибо, но я думаю, голова скоро пройдет.

Д е н н и с. У меня есть радикальное средство, Хиен. Одну таблетку примете — и вашу боль как рукой снимет.

Х и е н. Благодарю, господин доктор!

Д е н н и с. Как вам угодно, Хиен.

Х и е н. Извините, я, кажется, немножко заболталась.

Э в е р т. Хиен, о чем вы говорите? Мы всегда рады вам.

Х и е н. Я хотела бы знать: вам больше ничего не надо?

Д е н н и с. Благодарим, Хиен.

Э в е р т. Бутылку виски и четыре кофе.

Х и е н. Хорошо, хорошо! Я быстро-быстро! Но это, надеюсь, не отразится на ваших завтрашних полетах?

Э в е р т. О, Хиен заботится о нашем самочувствии! Это очень мило. Но у нас есть доктор, Хиен!

Х и е н. Я быстро-быстро! (Отходит.)

Д ж е й м с. Передайте вашим оркестрантам — пусть сыграют что-нибудь веселенькое, для души!

Х и е н. Да, но наш оркестр исполняет только вьетнамские народные мелодии.

Э в е р т. Ну и отлично!

К столу подходит официантка Буй Тхи Ча.

Б у й  Т х и  Ч а. Добрый вечер, господа!

Э в е р т. Добрый вечер, Буй Тхи Ча!

Х и е н. Ты ко мне?

Б у й  Т х и  Ч а. Да, я что-то должна тебе сказать.

Отходят от столика.

Х и е н. Что-нибудь случилось?

Б у й  Т х и  Ч а. Тебя просил хозяин зайти к нему в кабинет!

Х и е н. Сейчас?

Б у й  Т х и  Ч а. Да, конечно.

Х и е н. Ты не знаешь, зачем я ему понадобилась?

Б у й  Т х и  Ч а. Нет.

Х и е н. Гости еще не ушли? Они еще у него?

Б у й  Т х и  Ч а. Да, они пьют кофе.

Х и е н. Ну что ж, надо идти. (Офицерам.) Я сейчас принесу ваш заказ.

Д е н н и с. Можете не торопиться, Хиен, мы уходить не собираемся.

Хиен и Буй Тхи Ча уходят.

Э в е р т (посмотрев им вслед). Нет, что ни говорите, а вьетнамки — прелесть! Я теперь понимаю, почему один китайский император в свое время установил с Вьетнама дань — двести наложниц в год, и все семнадцатилетнего возраста, и трех поэтов, чтобы оды сочиняли в честь его величества. Старик был не дурак. Он, видимо, понимал толк в женщинах!

Д ж е й м с. Да, у этих куколок есть что-то притягательное.

Д е н н и с. Эверт, ты не знаешь, что за люди вон за тем столом?