На капитанском мостике

Б р е т т. А это что? (Берет с туалетного столика письмо и передает Эллен.) Впрочем, можешь не читать, ничего особенного: летает, бомбит. Жив твой Фрэнк!

Д ж е й н. Бретт, ну что ты говоришь!

Э л л е н. Успокойся, мама! Я не слышала, что сказала Бретт.

Б р е т т. Эллен, ты делаешь успехи!

Д ж е й н. Бретт, замолчи!

Б р е т т. Хорошо, хорошо. Я мешать не буду. (Уходит.)

Э л л е н (читает). «Сайгон, восемнадцатого сентября». Как долго шло письмо… (Читает.) «Дорогая Эллен! Как видишь, я опять нарушил слово, опять причинил тебе боль. Я просто в отчаянии от того, что так долго не писал. За это время меня можно было похоронить, и не раз. Но, как видишь, я еще живой! Так что ты не торопись меня хоронить. Я не писал, но не было такого дня, дорогая, чтобы я не вспоминал тебя. Мне все дни не хватает тебя».

Джейн идет к выходу.

Мама, куда же ты? У меня нет от тебя секретов!

Д ж е й н. Ничего-ничего, я потом, ты мне расскажешь. (Уходит.)

Э л л е н (читает). «Я не писал, но в этом не моя вина…»

Г о л о с  Ф р э н к а. Я теперь прикован к аэродрому. Мы бомбим и днем и ночью. У меня нет слов, чтобы описать весь этот кошмар. Мне порой кажется, что вьетконговцы простреливают каждый метр неба. Все горит, просто ад!..

Э л л е н. Мой милый Фрэнк! Ну чем, ну чем я могу помочь тебе?

Г о л о с  Ф р э н к а. Знаешь, о чем я больше всего мечтаю? О том дне, когда я смогу отоспаться. Я вот уже месяц сплю, не снимая верхней одежды. Но разве это сон? Так что, как видишь, туго теперь приходится твоему Фрэнку…

Э л л е н (читает). «Из тех летчиков, что вместе со мной вылетали в Сайгон, остались единицы, их просто можно сосчитать по пальцам. Все было бы еще терпимо, если б не ракеты. Конечно, самое лучшее — это не встречаться с ними. Но как это сделать?..»

Г о л о с  Ф р э н к а. Вчера наша эскадрилья бомбила Хайфон. Два экипажа не возвратились. А днем раньше не возвратился один экипаж после бомбежки Ханоя… Мы живем надеждой на замену, но когда это произойдет — не знаем. Во всяком случае, не раньше июня…

Э л л е н. Да, но до июня еще далеко!..

Г о л о с  Ф р э н к а. Поверь, я страшно устал! Хочу домой, к тебе, моя радость. Только теперь я понял, сколько я теряю оттого, что я не с тобой. Об этом знает один бог!

Э л л е н (читает). «Перед каждым вылетом я молю об одном — чтобы меня не зацепило в воздухе. И нахожу, что это помогает…»

Г о л о с  Ф р э н к а. Мне порой кажется, что я родился под счастливой звездой. Но как долго моя звезда будет хранить меня — не знаю. Ведь звезды тоже, к сожалению, не вечны, звезды тоже гаснут!..

Э л л е н. Нет-нет, Фрэнк, твоя звезда всегда будет с тобой!

Слышен вой сирены.

Г о л о с  Ф р э н к а. Кажется, воет сирена? Ну да, два часа ночи, пора! У нас все по расписанию, Эллен. А как же без тревоги? Это же война! Прости, дорогая! Мне, кажется, надо бежать в убежище! А то, чего доброго, может плохо кончиться.

Вой сирены усиливается.

Э л л е н. Какой зловещий вой у этой сирены…

Г о л о с  Ф р э н к а. Так помолимся же вместе, Эллен, чтобы война хотя бы на один день, на один час кончилась раньше. Час — это очень много! Я бегу! Будь счастлива, моя радость. Как только представится возможность, я тут же приеду. Я не задержусь ни на минуту. Береги себя, маму!..

Вой сирены смолкает. Тишина.

Э л л е н (после долгой паузы). «Береги себя, маму!..» (Складывает письмо.)

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Просцениум. Едва закрылся занавес, как врываются звуки джаза. Это нечто вроде пародии на твист. Оглушительный шум, треск, грохот барабанов — все слилось с хохотом подгулявших американских офицеров. Но вот мощный гул американского реактивного самолета — и все замерло. Луч света высвечивает  Х и е н . На голове у нее наушники, в руках передатчик и микрофон.

Х и е н (в микрофон). Пятнадцать — тридцать, пятнадцать — тридцать. Я — «Звезда Вьетнама»! Как меня слышите? Перехожу на прием!

М у ж с к о й  г о л о с  п о  р а д и о. «Звезда Вьетнама», слышу хорошо! «Звезда Вьетнама», слышу хорошо!

Х и е н. Передаю очередное сообщение. Передаю очередное сообщение. «Ветер» — восемнадцать — сорок. «Пальма» — пять — двенадцать — сорок шесть. «Луна» — сорок пять — двадцать шесть. «Ураган» — тридцать восемь. «Дракон» — десять — двадцать восемь. Пятнадцать — тридцать, прошу повторить!