На карнавале истории

Сообщать о разговорах я, конечно, не собирался, но звонить, увы, согласился (моральные мои принципы тогда были все еще «социалистическими»). Никифоров!опросил также, чтоб я не отходил от Ризла ни на шаг.

Первой фразой Милана Ризла было: «Я здесь только три дня и хотел бы, чтоб мы были все время вместе». Я про себя рассмеялся — желания КГБ, мое и Ризла совпали. Ризл оказался очень симпатичным человеком, бесконечно влюбленным в парапсихологию. Его не интересовала ни политика, ни литература. Не он, а я заводил разговоры на политические темы, но он к ним оказался глух. Беседы с ним были так интересны, что три дня пролетели очень быстро.

Мы бродили по Киеву, говорили о парапсихологии, смотрели архитектуру города. Совершенно случайно я заметил, что мы постоянно наталкиваемся на одно и то же лицо. Я догадался. Это был первый в моей жизни шпик.

Я позванивал Никифорову регулярно.

На вокзале, когда я провожал Ризла, я опять увидел все то же лицо шпика. Это немного будоражило нервы, было интересно (как в детективах!).

На следующий день я встретился с Никифоровым. Он выслушал мой рассказ о Ризле (парапсихолог, говорит только о парапсихологии и т. д.) и спросил, не заметил я что-либо подозрительное у Ризла. И тут мне захотелось поиздеваться над этим болваном. Я сказал, что какой-то человек все время следовал за нами, и высказал подозрение, что это английский либо американский шпион. Никифоров сказал, что это мне, видимо, показалось. Он предложил мне написать докладную записку о парапсихологии для КГБ. Я согласился. В конце беседы он спросил, не знаю ли я такого-то студента. Я догадался, что он хочет меня завербовать в секретные сотрудники, и подчеркнуто твердо заявил, что не знаю. Он спросил о другом студенте. Я ответил то же. Он догадался, и разговор окончился.

Докладную записку я написал. В ней я пытался объективно описать положение дел в парапсихологии, отрицательно отозвался о ясновидении, телекинезе и т. д. Особый упор сделал на возможном военном применении телепатии. К этому времени я понимал, что мы живем в плохом обществе, но считал, что существует опасность войны со стороны империалистических государств и что поэтому нужно делать все для укрепления военной мощи государства. Сейчас я с радостью думаю, что все мои идеи в плане военного применения телепатии нереальны. В «Заповеднике имени Берия» Валентина Мороза рассказано, как капитан Круть высказал мечту о том, чтобы научиться читать мысли политзаключенных. Слава Богу, телепатия им в этом не поможет.

Несколько лет после нашей встречи мы с Ризлом переписывались. Он присылал свои статьи. За разработку метода тренажа телепатических способностей он был награжден международной премией по парапсихологии.

Кажется, в 1966 г. московские парапсихологи мне сообщили, что Ризл бежал в США. К тому времени он заведовал лабораторией парапсихологии в Праге. Но, конечно, ему не давали средств для работы, вмешивались в дела лаборатории. А он настолько влюблен в парапсихологию, что не обращает внимания на существующий строй, идеологию и т. д. Он хотел только с полной отдачей работать в парапсихологии. На рождество я получил от него поздравительную открытку из Дюкского университета. Я тогда уже занялся распространением художественного и политического самиздата и не хотел привлекать внимание органов госбезопасности к себе. Поэтому я не ответил ему, так же как не отвечал на письма американских и индусских парапсихологов. Если бы эти письма пришли после 1968 года, я бы ответил на них, т. к. уже выступал в самиздате открыто.

На 5-м курсе мы изучали политэкономию социализма и исторический материализм.

Политэкономия социализма поразила меня своей ненаучностью — слова, слова, слова. Ни статистики, ни каких-либо глубоких постулатов, ни принципиальных, обоснованных логически законов. На семинарах мы фрондировали еще больше.