На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917

– Ну и праздничком наградила нас погодка, – говорил полковник. – Хоть бери и пиши эскизы «На Шипке все спокойно». Если и эту ночь нам придется здесь сидеть, то пропадай всем. И все это делается по мудрости стратегического полковника (полковник намекал на командующего полком). Шутка ли сказать, господа, пустить полк в дело, а самому забраться на крышу Кубинских казарм и наблюдать бой с высоты птичьего полета. Прямо возьми да учи новую науку побеждать. И вот такие чердачные господа получают полки, несут ответственность за успех дела и тому подобное. У этих господ Воропановского образца хвост трубой тогда, когда надо взгреть солдата за дырявые штаны. Поверьте мне, я старая армейская ворона, и уже вперед знаю, откуда несет падалью. Меня не проведешь, и я по прошлым войнам знаю, как многие чужими руками жар загребали. Наш полк в самую важную минуту схватил противника за глотку. Мы ему закрыли отдушину, и он задохся, но за результат нашей работы сказать немудрено. Георгиевские отличия получает Генеральный штаб, саперы, а нас, кубинцев, представят только к очередным наградам. Запомните мои слова, господа. Кто же будет верить наверху реляциям нашего стратега, когда там отлично знают, что он полком не командовал, а командовали другие, правда, энергичные и более достойные его. Конечно, он себе в порядке вещей будет рассчитывать на Владимира на шею.[92] Я бы для некоторых участников войны вместо наград на шею установил бы что-нибудь по шее, прости меня Господи. В самом деле, господа, разве не досадно будет нам, если поручик Мушкудиани не получит креста! Ведь этот сорванец один-единственный уцелел в третьем батальоне. Ворвался в окопы противника вместе с туркестанцами и сбросил его в овраг. А подпоручик Прорешный! Пошел с ротой на пулеметы, взял их и бросил на батарею, переколов почти всю прислугу. Долго мы с вами, господа, кому суждено будет остаться в живых, будем вспоминать эти тяжелые, но славные минуты.

Около 3 часов на дороге показалось несколько конных. К нашему снежному убежищу подъехал полковой адъютант. Его забросали вопросами, упреками и остротами.

– Слава Богу, что наконец вспомнили о нас. Правда ли, что штаб полка, потерявши в боях свой полк, решил его начать искать? и т. п.

– Ваше сиятельство, полку приказано двигаться в Верхний Сарыкамыш на ночевку, – доложил адъютант полковнику Херхеулидзе.

Через минут десять мы вытягивались по дороге. Сурово расставался с нами Бардусский перевал. Ветер дул нам в спины, яростно посвистывая между штыками. Снопы снежной пыли, прорываясь сквозь ряды людей, уносились к Гуссен-Ага-Юрту. Дорога шла вдоль линии окопов, заваленная трупами неприятельских солдат. Сейчас они наполовину были засыпаны снегом, как погребальным саваном, а резкие выпуклые контуры их тел напоминали об ужасе недавних дней. Мы все шли молча. Обстановка, несомненно, действовала на каждого. Мне казалось, что эта длинная вереница мертвецов провожала нас, виновников их смерти, холодным взором. Пройдя около трех верст, мы вошли в лес. Дорога круто спускалась к Верхнему Сарыкамышу. Здесь буря не так уж бесновалась, и только высокие сосны, шумя, покачивали своими верхушками. Опять стали попадаться на каждом шагу трупы. В стороне от дороги у соснового молодняка стояло несколько горных орудий, оставленных противником. У пушек лежали трупы переколотой прислуги. Это была работа 5-й роты во главе с подпоручиком Прорешным. Батарея встретила роту в упор картечью, а затем отбивалась до последнего револьверного патрона. Командир батареи не хотел сдаваться и на глазах у всех застрелился. Внизу засветились огни Верхнего Сарыкамыша.

Хотя бы поспать одну ночь по-человечески.

Сарыкамыш был спасен: прозорливостью вождя генерала Юденича, мудрым водительством войск генерала Пржевальского, доблестью командного состава, начиная с полковника Букретова, полковника Барковского, и беспримерным героически самоотверженным поведением войск. Отлично знакомый с театром военных действий, с войсками и с противником генерал Юденич оказался одним-единственным, предугадавшим истинные намерения врага. Не будь генерала Юденича, Кавказской армии, безусловно, пришлось бы испить горькую чашу жестокого поражения, а высшее командование было бы поставлено перед новыми задачами весьма сложного характера. Брошенные в Сарыкамыше по исключительному почину самого генерала Юденича первые полки оказались краеугольным камнем всей обороны, перешедшей затем в столь блестящую победу. Генерал Пржевальский прибыл в Сарыкамыш, когда последний фактически был отрезан от всего с войсками, поставленными в почти безвыходное положение. Быстрой группировкой войск и умелым маневрированием генерал в продолжение нескольких дней удачно парировал удары противника, используя каждый раз его ошибки. Как чуткий вождь, генерал своевременно учел намерения противника уйти из-под Сарыкамыша и энергичным маневром и боем на 19 декабря отрезал ему путь к отступлению, результатом чего была полнейшая капитуляция 9-го корпуса.